Один из лидеров Республиканской партии Грузии ИВЛИАН ХАИНДРАВА рассказал спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ, чего добилась грузинская оппозиция за месяцы противостояния с властью и какое будущее она готовит Михаилу Саакашвили.
— Почему оппозиция не признает президентские выборы? Ведь даже европейцы, хоть и через силу, признали Михаила Саакашвили легитимным президентом?
— Это ошибочное суждение. У нас есть отчет ОБСЕ, который камня на камне не оставляет от этих выборов. Но опубликован он уже после инаугурации. Фактически он подтверждает то, о чем мы говорили и на что жаловались. В нем, например, речь идет о том, что на 23% участков, за которыми наблюдали участники миссии, выборы проведены "плохо или очень плохо". Также речь идет о том, что на 940 из 3,5 тыс. участков количество людей, которые проголосовали, не совпадало с количеством бюллетеней. Количество протоколов, которые ушли из участковых избиркомов, не совпало с количеством протоколов, которые попали в ЦИК. В этом документе говорится, что суды без серьезных оснований отвергали все жалобы. И этот отчет подтверждает правильность занятой нами позиции. Так что можно сказать, что европейцы вели себя более честно по отношению к нам, чем американцы, сдержанно-восторженные отчеты которых вообще не соответствуют действительности.
— И заявление Джорджа Буша о том, что выборы в Грузии самые конкурентоспособные и демократические, тоже не соответствует действительности?
— Заявление Буша — это продолжение политики администрации США, для которых "проект Саакашвили" — единственный международный проект, который можно продать как успешный. Ни Ирак, ни Косово, ни Ливан, ни Афганистан нельзя назвать их успешными проектами. Американцы преподносят "проект Саакашвили" как некий демократический прорыв на постсоветском пространстве. Признать в год выборов, что и этот проект провальный, Буш не может. Поэтому место мифа о великом демократе Саакашвили занимает теперь миф о нашкодившем Саакашвили, который осознал свои ошибки и теперь будет хорошим мальчиком. К сожалению, такая неискренняя и циничная политика приводит к охлаждению грузинского общества к американской политике. Саакашвили с треском проиграл в Тбилиси нашему кандидату. Он получил 31%, а Гачечиладзе — 39%. Это официальные данные ЦИКа. Я уже не говорю об итогах касательно всех оппозиционных кандидатов — там вообще получается соотношение 31 к 69. И это — результат 7 ноября.
— Но все-таки Саакашвили выиграл в регионах.
— Саакашвили проиграл в Батуми, в Кутаиси, в Телави. Да, он проиграл не Гачечиладзе, но проиграл всем оппозиционным кандидатам. Да, в сельской местности Саакашвили выиграл, но и туда постепенно доходят отзвуки 7 ноября. К тому же в селах есть недовольство агрессивной политикой Саакашвили по отношению к России. И я думаю, очень скоро Саакашвили потеряет и села.
— Власти не пошли на второй тур, потому что не уверены в победе?
— Конечно, не уверены. Для Саакашвили то, что произошло, и так катастрофа. Для него митинг 2 ноября был шоком. Он не ожидал, что оппозиция сможет столько собрать людей — сопоставимо с "революцией роз". Конечно, это был шок, и этот шок отозвался 7 ноября, когда у власти был страх, что с ними поступят, как во время революции роз поступили с Шеварднадзе. И этот страх привел к тому, что мы видели 7 ноября.
— Оппозиция неоднородна: часть настроена на мирный протест, но есть и другая часть, которая хочет революции...
— Революционных настроений сейчас нет. В наш адрес мы не раз слышали недовольство — мол, у вас было 150 тыс. человек и этого было достаточно для смены власти. Но мы действуем в конституционном режиме. Грузии сейчас нужно одно — смена власти конституционным путем. Мы все хорошо помним, чем заканчивались смены власти революционным путем в начале 90-х. Нам не нужны новые войны.
— А как вы представляете смену власти конституционным путем? Саакашвили соглашается на второй тур и проигрывает?
— И проигрывает. Или выигрывает. Но честным путем.
— Но уже прошла инаугурация. Второго тура не будет.
— Да, сейчас становится актуальной тема парламентских выборов. И если сейчас мы не добиваемся второго тура — а это, если честно, уже очевидно, особенно после того, что поздравления пришли не только из Вашингтона, но и из Москвы,— мы будем рассматривать парламентские выборы как своего рода второй тур президентских. И задача наша ясна — чтобы оппозиция получила как можно больше мест в парламенте и чтобы произошло законодательное ограничение президентских полномочий. И если это получится, то, конечно, мы пойдем тем путем, который мы обещали народу,— путем перехода от президентской к парламентской республике. Сейчас у нас есть только исполнительная власть, парламент штампует решения президента, а суд является придатком прокуратуры. Нам нужен парламент, который вспомнит, что контроль за исполнительной властью — его неотъемлемая функция, а суд узнает, что он независим.
— Когда состоятся парламентские выборы?
— Скорее всего, в начале мая.
— Почему вы думаете, что вам дадут взять большинство в парламенте?
— Саакашвили борется за спасение себя в президентском кресле, его Национальное движение будет бороться за спасение себя в парламенте. А для ряда членов Нацдвижения это борьба за спасение себя — без мандата и покровительства Саакашвили не миновать им скамьи подсудимых. Так что борьба будет жестокой и яростной. Но по той реакции, которая идет из Брюсселя и европейских стран, а в определенной степени и из Вашингтона, требования, чтобы парламентские выборы в Грузии были проведены более или менее прилично, уже обозначены. Саакашвили либо внемлет этим увещеваниям, либо проведет парламентские выбора по типу президентских. Ну что ж, пусть тогда не удивляется, если его свергнут насильственным путем. Мы не призываем к этому, но бывают случаи, когда возмущение народа становится неконтролируемым.
— Можно ли говорить о том, что оппозиция чего-то добилась многомесячным противостоянием с властью?
— Вспомним, с какими требованиями в октябре вышла оппозиция. Это парламентские выборы весной — мы их получили. Это изменение избирательного законодательства и представительство оппозиции в избирательных комиссиях — мы частично этого добились, наши представители есть в ЦИКе и в участковых избиркомах. К сожалению, их нет в областных избиркомах, а именно там и переписывались протоколы.
Мы требовали освобождения политзаключенных — и хотя бы Батиашвили уже на свободе. А теперь вот еще общественное телевидение. Так что многие в народе понимают, что самоотверженность оппозиции принесла свои плоды.
— Вы верите, что российско-грузинские отношения можно реанимировать? И обещание Саакашвили наладить отношения с РФ — это вынужденная мера?
— Осенью с подачи власти мы все в оппозиции были агентами Кремля, а Кремль устраивал тут переворот. Мы все не знали тогда, будем мы ночью спать дома или в застенках. Но эта попытка провалилась, потому что Саакашвили ни на Западе не поверили, ни в Грузии. Я не принадлежу к той категории людей, которые считают, что отношения между Грузией и Россией могут стать в ближайшем будущем безоблачными. И проблема есть даже в ценностных ориентациях. Грузины, например, прославились тем, что им не нравится вообще никакая власть. Россияне прославились тем, что им нравится любая власть, в том числе и следующая. Это разная ментальная ориентация.
К тому же 72% в пользу НАТО — это тоже показатель ориентации народа. А Евросоюз здесь еще популярнее. Грузины рассматривают европейское пространство как свое. И конечно, есть неприятие российской политики по многим аспектам. Но русофобии нет в Грузии, к русским здесь относятся очень хорошо. И антироссийская политика как краеугольный камень внешней политики Грузии — она у всех сидит в печенках. И вот эта последняя попытка показать, что Кремль готовил здесь переворот — хотя мы точно знаем, что это был не Кремль,— она провалилась именно поэтому. Потребность общества жить в нормальных отношениях с Россией огромная. Риторику можно изменить в течение недели. А смягчив риторику, надо двигаться туда, где есть общие точки соприкосновения. Не фокусироваться на том, что нас разделяет, а на том, что нас объединяет. Стабильность Северного Кавказа нас объединяет. И нормальная Олимпиада в Сочи нас тоже объединяет.