Взявшись в 2001 году за ремейк "Друзей", Стивен Содерберг надувал щеки, колдовал с монтажом, путался в действии сам и путал зрителей, стараясь перещеголять автора оригинальной версии Льюиса Майлстоуна, но проиграл ему вчистую. Секрет в том, что в отличие от него Майлстоун просто развлекался, снимая чистой воды капустник веселой банды друзей-актеров, вошедшей в историю как "крысиная стая". По легенде, так юная Лорен Бэколл обозвала Фрэнка Синатру, Дина Мартина, Сэмми Дэвиса-младшего и прочих друзей своего мужа Хамфри Богарта, когда застала их, истерзанных отдыхом, в лас-вегасском кабаке. К 1960-му Богарт уже умер, зато остальные "крысы" красуются на экране. В "стаю", кстати, входили и женщины. Так, Ширли Маклейн, несмотря на всю свою звездность, не отказала себе в удовольствии мелькнуть на экране в роли пьяной женщины, беседующей сама с собой: "Странно, сегодня вечером все тебя хотят, лапочка". Им было легко и весело в жизни, и эта легкость, не выродившись в легковесность, перенеслась на экран. Когда будущие грабители разыгрывают — порой весьма цинично — друг друга, понимаешь: это стиль их жизни, это привычка играть, как в пинг-понг, звонкими репликами. Как бы ни старались Джордж Клуни со товарищи сыграть в "крыс", они остаются актерами, сошедшимися на экране по воле продюсера и режиссера, а не сообщниками. Именно благодаря этой легкости Майлстоуна веришь, что певец-шармер Сэм (Мартин), водитель мусоровоза Джош (Дэвис), живущий за мамин счет плейбой Джимми (Питер Лоуфорд), подрывник Питер (Норман Фелл) и прочие друзья откликаются на предложение игрока Дэнни Оушен (Синатра) обчистить в рождественскую ночь сразу пять казино в Лас-Вегасе. В фильме Содерберга они шли на дело просто потому, что были профессиональными преступниками. У Майлстоуна же пафос заключается как раз в том, что они нормальные люди, но мушкетерский принцип "один за всех, а все за одного" для них превыше комфорта. А верны они этому принципу потому, что на фронтах второй мировой воевали под началом Оушена в отряде парашютистов и им ох как не хватает былого куража и былой опасности. На войне как на войне: гениальный электрик Энтони (Ричард Конт) падает на улице, сраженный, как пулей, сердечным приступом. В 2001 году Содерберг умер бы от ужаса от одной мысли убить кого-то из звезд. Военный мотив в версии-2001 вообще испарился — действительно, не ветеранами же войны в Персидском заливе или интервенции на Гренаду делать героев. Нет у Оушена, в отличие от одноименного персонажа Содерберга, и никакого зуба на владельца казино, уведшего у него жену. Конечно, деньги деньгами, все налетчики в той или иной степени нуждаются в них, но ограбление для них прежде всего произведение изящного искусства. Учинить дебош в клубе, чтобы Сэма выгнали взашей с непыльной работы — и у него нашлось время для авантюры. Взорвать недолго думая линию электропередачи, чтобы обесточить Лас-Вегас. Пометить светящейся краской двери, которые предстоит вскрыть, чтобы ориентироваться в темноте. Спрятать деньги в мешках с мусором, в которые полицейские, немедля после ограбления обложившие город стальным кольцом, побрезгуют заглянуть. Но главное отличие старой версии от новой в том, что "крысы" знали: хорошую историю можно удачно разыграть лишь раз. Преступление не окупится, продолжения не будет, героев всегда будет только одиннадцать, а не двенадцать или тринадцать.
"Одиннадцать старых друзей Оушена" (Ocean`s Eleven, 1960)"Питсбург" (Pittsburgh, 1942)
Таких агиток, как фильм Льюиса Сейлера, не снимали даже на студии имени Довженко в ее лучшие дни. Никаким патриотизмом не объяснить участие в этом бредовом сне великих актеров. Содержанка Джози (Марлен Дитрих) стыдит чумазых шахтеров Чарльза (Джон Уэйн) и Джона (Рандольф Скотт), что так до смерти и будете в забое копошиться, нищеброды, куйте свое счастье, а то не полюблю. Проникшись, парни бегут в банк за кредитом и назавтра становятся миллионерами. Чарльз зазнается, отрывается от коллектива, теряет любовь Джози, получает по морде от секретаря профкома, раскаивается, под чужим именем идет рабочим на собственный завод, внедряет рацпредложения, повышает производительность труда — Джон рыдает, прижав стахановца к груди. Но Джози, только что сконструировавшая новый истребитель, напоминает: идет война, не до сантиментов. Под сенью тысячи бомбовозов фабриканты и рабочие хором рыдают над телеграммой президента, благодарящего их за перевыполнение плана. Странно, что в США не нашлось своего Владимира Сорокина, чтобы спародировать такой вот "капиталистический реализм".
"Красная пыль" (Red Dust, 1932)
На заре звукового кино Кларк Гэйбл еще не нацепил фатовские усики Ретта Батлера, а Виктор Флеминг, не ведая, что совсем скоро поставит "Унесенных ветром" (1939) и "Волшебника страны Оз" (1939), пробавлялся такими фильмами, как позабытая колониальная мелодрама "Красная пыль". Проще говоря, они еще не стали живыми памятниками самим себе. В стоической простоте фильма даже чудится что-то от Эрнеста Хемингуэя. Хозяин индокитайской плантации Дэннис (Гэйбл) пробует сок гевей, полуфабрикат каучука, на вкус, запивает его виски из горла, шпыняет гулящую Вантин (Джин Харлоу), прячущуюся в его владениях от полиции, лечит от малярии идеалиста Гэри (Джин Реймонд), укладывая между делом в койку его благородную жену Барбару (Мэри Астор). Голливудские стандарты на диво тут не работают. Вантин — блонда, хотя отнюдь не ангел, а Барбара — брюнетка. И доблесть героя заключается не в том, чтобы преодолеть себя, побриться, сбежать из джунглей и нарожать с Барбарой детей, а в том, чтобы остаться на своем шестке в обнимку с бутылкой и беглой шлюшкой.
"Узкая грань" (The Narrow Margin, 1952)
Даже среди мастеров нуара Ричард Флейшер выделялся особым цинизмом. Если его герои испытывали сантименты, то лишь для того, чтобы озвереть пуще прежнего. Едва агент ФБР Уолтер (Чарлз Макгро) обращал внимание кореша Гаса (Дон Беддо) на то, что его сигара потухла, как тот получал пулю в живот, и заново раскуренная "Гавана" бездарно тлела на заплеванной лестнице. Пуля вообще-то предназначалась бесценному свидетелю миссис Нил (Мари Уиндзор), вдове гангстера, которую герои должны были доставить из Чикаго в Нью-Йорк. В ночном экспрессе Уолтер будет исходить ненавистью к ней, она, в свою очередь, будет сочиться презрением к нему и, приманивая смерть, раз за разом заводить любимую пластинку. А вокруг них будут копошиться, угрожая и подкупая, разнокалиберные ублюдки, для которых ее показания смерти подобны. Играя с ними в прятки, Уолтер находит время, чтобы отдыхать душой в обществе изысканной Жаклин (Энн Синклер), но хеппи-энд, соединяющий их, отдает трупным ядом, поскольку в этом "черном" шедевре все, кроме героического идиота Уолтера, оказываются отнюдь не теми, кем кажутся.
"Дик Трейси против "биллиардного шара"" (Dick Tracy Versus Cueball, 1946)
Образцовый фильм категории "Б" из тех, что демонстрировались на сдвоенных киносеансах перед "основным блюдом". Проба пера Гордона Дугласа, автора одного из лучших фильмов ужасов 1950-х "Они!" (1954). Возможность встретиться с неподдельным Диком Трейси, сыщиком, знакомым современным зрителям только по пародии Уолтера Битти (1990). Дик (Морган Конвей), придуманный в 1931 году рисовальщиком Честером Гулдом, на страницах комиксов постоянно сталкивался с исключительными уродами, например, киллером с плоской головой. На подобные спецэффекты у Дугласа денег не было, поэтому киношный Дик гонялся всего-навсего за лысым амбалом по кличке Биллиардный шар (Дик Вессел), душителем-микроцефалом, ворующим бриллианты, с которыми, кажется, толком не знает, что делать. Но прелесть фильма как раз в кустарной наивности, мальчишеском азарте, вере в то, что "продолжение следует": стоит Дику в финале накатить себе виски, как прямо перед его домом начинается пальба, падает раненый коп, и герой пулей вылетает за дверь, махнув зрителям ручкой на прощание.