С дирижером ВАСИЛИЕМ СИНАЙСКИМ встретилась ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
— Ваша жизнь в России была связана с несколькими оркестрами — Московской филармонии, Большого театра, Госоркестром. Вы сейчас следите за их судьбой?
— То, что происходит с большинством московских оркестров, у меня вызывает оторопь. Все-таки дирижирование — это строгая профессия, которой нужно долго учиться, которая включает в себя большой комплекс умений. Как говорил мой учитель Илья Мусин, "дирижер — это штучный товар". А у меня многие фамилии московских дирижеров вызывают скепсис.
— Как у Ильи Мусина получались такие разные яркие ученики?
— Это, конечно, была его большая тайна, и она с ним ушла. Он в первый год к человеку присматривался и давал общие основы. Мы иногда буквально вставали пять человек в линеечку и учились на четыре продирижировать, на три — показать легато, стакатто. А потом он каждого начинал разводить по-своему.
— Где вы больше всего сейчас работаете?
— У меня два поста. Я уже тринадцатый год работаю в оркестре BBC Philharmonic. Это один из самых лучших оркестров Англии. Он официально базируется в Манчестере. И плюс у меня еще оркестр в Мальме — это Швеция, через мост от Копенгагена. Я согласился взять этот оркестр, потому что они перспективные, любят работать, там хороший зал. BBC — это зверский тренинг, огромное количество программ. В течение недели ведь не одна программа играется, а две-три. Утром мы репетируем Чайковского, потом играем Брукнера, а записываем Балакирева или Глиэра.
— Балакирев и Глиэр имеют спрос в Великобритании?
— Я играл там и Брамса, и Бетховена. Но на предпоследнем фестивале Proms мы исполнили "Илью Муромца" Глиэра, и я уверен, что если бы это сыграли в Москве, то вы бы сказали, что это совсем неплохая музыка. Первая симфония Балакирева — вы знаете, что ее страшно любил Томас Бичем, что ее записал Караян? Аренский не очень мне приятен — он против Чайковского всякие гадости писал, и фон Мекк на него стучал. Но у него есть хорошая музыка — Третья сюита, Фортепианный концерт. Я записал всего Лядова. Мы что у него знаем — только "Кикимору", "Волшебное озеро" и "Бабу-ягу". А знаете, у него есть потрясающая пьеса "Из Апокалипсиса"? Так что там мне приходится играть русской музыки больше, чем если бы я жил в России и мы бы ездили на гастроли. Это я все тоже проходил — с оркестром Московской филармонии, когда ну никак нельзя было оторваться от Пятой и Шестой симфоний Чайковского. А японцы ведь вообще готовы их слушать каждый год. Вот мы каждый год ездили и все время одно и то же играли. Просто озвереваешь!
— Кто определяет репертуар вашего манчестерского оркестра?
— BBC. У них там в Лондоне есть большое количество специальных людей. А что касается гостевых программ с другими оркестрами, то там можно что-то самому предложить.
— Где вы больше гостевых программ играете — в Европе?
— Везде. Но я люблю американские оркестры. Некоторые считают, что они бездушные и одинаковые. Да, пожалуй, сейчас Филадельфийский не очень отличается от Бостонского. Но ведь и Берлинская филармония по звуку сейчас не очень отличается от Венской. Все как-то усреднилось. Американцы похожи друг на друга, но если их завести, они, как наши русские, реагируют на дирижера. А есть оркестры, особенно немецкие, которые очень точно и ровно организуют текст, но на концерте они особой эмоциональной взрывчатости вам не дадут. Я такие не очень люблю. Из немецких я, правда, люблю "Гевандхауз". С ним была сыграна одна из лучших моих Десятых симфоний Шостаковича. Как они так Скерцо играли! Караян ведь ее тоже сыграл, когда приезжал к нам в 1971 году, я еще ребенком был. Есть даже пиратская запись. Я его в Ленинграде слушал. Он захотел непременно сыграть Десятую Шостаковича там, где жили Мравинский и Шостакович. И в Скерцо у него была жуткая лавина, смерч, образ тирании. Все сказали, что это фашизм.
— Чем для вас выделяется Российский национальный оркестр, с которым вы сейчас согласились поработать?
— Это оркестр c хорошей аурой. Есть ощущение музыкантского интереса. Нет рутины, по-моему. Они немножко баловались на репетициях, все было, но все — в хорошем тонусе. Некоторые оркестры ведь такие зловредные бывают.