В Санкт-Петербургской капелле состоялась музыкально-благотворительная акция "Без дома", в ходе которой сознательным гражданам предлагалось нести на концерт теплые варежки и менять их на диск с новой музыкой. На приманку в виде выставки "Глаза улицы" и концерта с современными опусами на заданную тему клюнула ОЛЬГА КОМОК.
В "сухом остатке" результатом акции стали два больших пластиковых пакета с варежками, свитерами, штанами и прочим разнообразным зимним секонд-хэндом; повышенное внимание прессы (телекамер на концерте оказалось едва ли не больше самих слушателей); а также немного новой, качественной и достойно исполненной музыки, которая смогла выйти за рамки заданного концепта. Что, заметим, с современной музыкой не часто случается.
Концерт открыл и закрыл петербургский камерный хор Lege Artis, тонко и без чрезмерной сентиментальности исполнивший два небольших опуса Александра Кнайфеля — "Ангел" на стихи Лермонтова (1964) и "Утешителю. Молитва Святому Духу" (1995). Эта умиротворяюще-дидактическая рамка, равно как и медитативная интермедия московского композитора Александра Вустина "Блаженны нищие духом" на Евангелие от Матфея (1988) в исполнении ансамбля института "Про арте" eNsemble и мальчика-дисканта Семена Колесова играла двойную роль. Во-первых, создавала диалог двух композиторских поколений: Кнайфель и Вустин принадлежат к шестидесятникам, инициаторы акции Борис Филановский и Владимир Раннев — дети 1990-х. Во-вторых, на опусах шестидесятников слушатели могли расслабиться, тогда как на сочинениях Раннева и Филановского им следовало напрягаться.
Две работы, специально написанные для акции "Без дома" — "Немое" Владимира Раннева на стихи Николая Кононова и "Бздмн" Бориса Филановского на подлинные тексты бездомных, — эксплуатируют один и тот же исполнительский состав (аккордеон, скрипка, альт, виолончель, вокал) и один и тот же прием. Вокал в этих партитурах не имеет прямого отношения к собственно пению. Борис Филановский крякает, ухает, ноет, шипит, жужжит, подвывает и бормочет на вдохе и на выдохе вполне раскрепощенно, с известным артистизмом. Меж тем, как это часто бывает с новой музыкой, основанной на свеженайденном приеме звукоизвлечения, его schprechstimme XXI века грозило остаться "приемом в себе" в обоих опусах, местами скроенных словно по одной кальке. И в "Немом" Раннева, и в вокализах из "Бздмн" самого Филановского он эффектно "пропевал" разрозненные фонемы и протомеждометия, складывал (или не складывал) их в слова и предложения, с удовольствием играл на нервах отдельных слушателей, не готовых к авангардным камланиям в храме искусства. И это было бы все, коли не две части из двух опусов (по одной на брата). В разделе IV из "Немого" и части II из "Бздмн" произошла смычка современной музыки с эстетикой современного же "документального" театра, в результате прием вышел за свои границы и нашел себе художественное оправдание. Гугнивая, заунывная, длинная, скучно и безразлично пронытая Филановским и ансамблем eNsemble поэма бомжихи Валентины Васильевны про "бездомность — это безысходность", а также наглый, грязный, хамский речитатив на стих Николая Кононова "Свят Господь! Стяг свей в плоть" можно было бы с тем же успехом послушать не только в рамках акции "Без дома", но и на любом другом концерте (фестивале, форуме) современной (классической, актуальной) музыки. Этой хорошей музыке для долгой и счастливой жизни не нужны ни контекст, ни концепт.