Премьера гастроли
Культурная программа Дней Якутии в Москве завершилась мировой премьерой двух одноактных опер Владимира Кобекина на сцене театра "Новая опера". Оперы "Александр Македонский" и "Кудангса Великий" известному отечественному композитору специально к московским гастролям заказал Театр оперы и балета Республики Саха. Оперы слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Обе оперы, разумеется, с национальным колоритом — да-да, и "Александр Македонский" тоже: в качестве основы для либретто (написанного в обоих случаях писателем и драматургом Аркадием Застырцем) послужили рассказы основоположника якутской литературы Платона Ойунского. Былинно-нравоучительный рассказ "Александр Македонский", оказывается, был написан в 1937-м, и в этом свете нехитрая мораль — никакие восхваления, мол, не делают тирана-завоевателя человечнее — приобретает довольно своеобразное звучание. Сюжет не особенно оптимистичен (осудившему царя философу-шаману рубят голову, прекрасная дева Мидия в знак протеста кончает с собой, и завоеватель остается в малоприятном одиночестве изверга), так что для праздничного случая его совершенно сознательно дополнили второй оперой, в которой сюжет почерпнут уже не из мировой истории, а из национального эпоса. Биография культурного героя Кудангсы, правда, тоже печально заканчивается, однако создатели оперы успокоительно поставили точку в счастливом моменте всеобщего ликования.
Вряд ли сейчас в России можно отыскать другого композитора, который бы не просто взялся писать оперы такого склада, но и писал их именно так, как Владимир Кобекин: всерьез, увлеченно и все же с привкусом чего-то игрового, что, собственно, и не дает этой музыке превратиться в синтетический продукт, в искусственную и нежизнеспособную музыкальную материю. Или в маргинальную диковину в этническом вкусе. Музыка обеих опер на редкость качественна, она удачно задумана и умно сделана, выдавая в композиторе не просто эрудита, но и человека с замечательной профессиональной интуицией. Собственно, никаких штудий якутского национального фольклора Владимир Кобекин не предпринимал, но результат именно что убедителен — за счет удачно найденного общего колорита, в аутентичность которого легко веришь, особенно при какой-то хачатуряновской импульсивности и пряности музыки.
Что, увы, совершенно не сделало обе оперы удачными спектаклями. Ладно еще неряшливый оркестр под управлением Сергея Разенкова, но вокально что "Александр Македонский", что "Кудангса Великий" были довольно слабы — вплоть до того, что и текст у многих исполнителей звучал на грани разборчивости. Самый яркий и впечатляющий вокальный эпизод к собственно академическому вокалу отношения не имел — это было горловое пение в исполнении этнической певицы Степаниды Борисовой, изображавшей в "Кудангсе Великом" голос злой ледяной звезды Чолгон. Ожидавшие экзотической зрелищности тоже были пожалуй что разочарованы — сценография в спектаклях, поставленных режиссером Карлом Сергучевым при художественном руководстве Андрея Борисова и оформленных покойным художником Геннадием Сотниковым, довольно вялая. В "Александре Македонском" скупые декорации выстроены из щитов рифленого железа: то, что стоит на полу, видимо, изображает щиты агрессивной македонской военщины, а то, что свисает с колосников,— северное сияние. На этом нехитром фоне довольно топорно действуют персонажи, разодетые в причудливые одеяния, то псевдогреческие, то псевдоякутские. Если в этой опере глаз все же радует разодетая, как языческие идолы, льстивая свита царя, то в "Кудангсе Великом" зрелищность и вовсе сведена к минимуму: сценографии почти нет, за вычетом задника и стоящих на авансцене стилизованных макетиков национальных жилищ. Тут уж все одеты сообразно сюжету, на якутский лад, хотя одежды хора почему-то выкрашены при этом в анилиновые цвета. В смысле театральности хотели, вероятно, воздать должное чему-то исконно-ритуальному, но результат вышел попросту старомодным. Вождь народа саха Кудангса заставляет шамана ликвидировать звезду Чолгон, наславшую на землю экстремальную стужу,— и огромная звезда из оргстекла аккуратно расходится на две половинки. Наступает весна, народ ликует: хор достает из-за спин пластмассовые веточки и трясет ими над головой. Словом, вместо обращения к корням получилось скорее обращение к куда менее древним традициям середины прошлого века, когда братские народы из-под палки создавали национальные оперы в соцреалистическом духе.