В течение первой недели июля театр-студия Олега Табакова показывает на Новой сцене МХАТа им. Чехова новый спектакль, официальная премьера которого должна состояться уже в новом сезоне. Но даже не афишированные прогоны собирают почти полный зал: спектакль "Смертельный номер" по пьесе Олега Антонова поставил чрезвычайно популярный в этом сезоне актер Владимир Машков.
Кроме обобщающего, название имеет еще и прямой смысл. Действие происходит в цирке, один из артистов (как выясняется по ходу — звезда) вроде бы гибнет на репетиции новаторского номера. "Вроде бы", потому что к финалу, уже оплаканный коллегами, он, естественно, оживает, и чтобы не закрылись открывшиеся было перспективы, приходится его убить.
Но это потом, а поначалу каждый из четырех героев понимает, что произошло нечто небывалое, способное перевернуть жизнь. Исчезновение звезды дарит оставшимся небывалое чувство свободы: и от профессии, и от постылого циркового начальства, и от союза друг с другом, который, казалось, заключен на века. Теперь перед ними собственная жизнь, собственная смерть, а главное — можно сочинить и то, и другое по своему усмотрению. Чем они на протяжении большей части времени и занимаются, сполна насладившись всеми штампами современной российской драматургии — смешением времен (с обязательным возникновением идиллической картины помещичьего быта), постперестроечными аллюзиями ("свобода есть, денег нет") и цирковой игрой в волшебные превращения.
Сюжет, когда друзья пьют и ведут разговоры о жизни в присутствии смерти, не нов. На этом строилась, например, "Чинзано" — тоже, кстати, несколько лет назад выбранная актером (Романом Козаком) для режиссерского дебюта. Козак ставил спектакль о лицедействе, рождающемся из быта. Машков — о театре, рождающемся из цирка. Первая задача была сложнее, но благодарнее. Вторая — легче, но изначально обречена на неуспех: сколько бы хитроумия не проявлял режиссер, всегда будет казаться, что на таком материале можно быть и поизобретательнее. Владимир Машков явно этого не учел. Впрочем, изначально просчитался сам драматург. Выстраивая пьесу, как цепочку ни к чему не обязывающих номеров-представлений (даже в сцене вариаций на тему собственной смерти кажется, что актеры с не меньшим увлечением могли бы представить этюд на любую другую тему), он ведет ее к финальному обобщению, которое разночтений уже не терпит и сводится к следующему: главное для актера — его искусство. И сколько бы он ни клял свое ремесло, за то, чтобы выйти на сцену, он с равной степенью экзальтации пойдет на подвиг или на предательство.
Ради сего нехитрого резюме знаменитый, можно уже сказать, актер Владимир Машков и решился все это поставить. Видимо, потребность высказаться по поводу собственных чувств оказалась сильнее инстинкта самосохранения и не позволила отыскать для дебюта что-нибудь менее надрывное, но зато более профессионально исполненное.
В театре слишком прямые ходы никогда не бывают особенно убедительными, а роли цирковых актеров драматическим удаются редко. Сюжет же, в котором каждый следующий ход угадывается с легкостью игры в рифмы по сборнику Евтушенко, очень скоро начинает раздражать — что даже для спектакля, идущего час с четвертью, угроза существенная. И в результате всех потраченных усилий даже в лучшем случае может получиться только одно: студийное действо со своими домашними радостями. Что еще раз доказывает, что слово "студия", приставленное какое-то время тому назад (в основном из практических соображений), к слову "театр", оказалось исключительно важным. Хотя и сбило зрителей с толку — объяснить, чем в Москве второй половины восьмидесятых просто театр отличался от театра-студии, никто толком не мог. Между тем, все просто: студия (lo studio, ит., мастерская) — место, для посторонних закрытое. Там художник остается с собой наедине и может творить, что хочет, не всегда заботясь о результате. Эпоха тотальной "открытости" сыграла в истории с театральными студиями скверную шутку, узаконив прилюдную демонстрацию всякого опыта ума и таланта. Что, в большинстве своем, есть номер, действительно близкий к смертельному.
МАРТЫН Ъ-МАЛАХОВСКИЙ