Личное благо отделили от общего
КС разъяснил, когда участие депутата в голосовании может рассматриваться как коррупция
Конституционный суд (КС) подтвердил, что на муниципальных депутатов в полной мере распространяются положения антикоррупционного законодательства. Поскольку такие депутаты, как правило, работают на непостоянной основе, они могут являться потенциально заинтересованными в принятии тех или иных решений исключительно к своей выгоде, говорится в опубликованном 26 декабря постановлении КС.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Поводом для проверки норм закона о местном самоуправлении (МСУ) и антикоррупционного законодательства, регулирующих ситуацию конфликта интересов, стал запрос Законодательного собрания Челябинской области. Там ссылались на противоречивые подходы судов к оценке депутатской деятельности. В одном случае участие депутата в голосовании, которое может принести ему выгоду, расценивается как личная заинтересованность и влечет потерю полномочий, а в другом — считается допустимым исходя из коллегиального характера принятия решений, обращали внимание парламентарии.
В частности, отмечалось в запросе, существенные нарушения антикоррупционного законодательства были установлены в деятельности бывшего вице-спикера Челябинского заксобрания Константина Струкова. Генпрокуратура добилась обращения в доход государства подконтрольной ему компании «Южуралзолото», утверждая, что депутат использовал свой статус для создания неконкурентных преимуществ собственному бизнесу. В то же время Верховный суд восстановил полномочия депутата горсовета Миасса Анастасии Захаровой, голосовавшей за присуждение звания почетного гражданина ее родственнику. ВС пришел к выводу, что этот голос был лишь одним из 23 и не являлся решающим.
То есть ВС, жаловались челябинцы, нивелирует злоупотребление депутата «путем обесценивания его голоса через систему принятия коллегиальных решений».
Отдельно депутаты просили КС обратить внимание на базовый закон о МСУ, в котором прямо указано, что несоблюдение требований об урегулировании конфликта интересов не является основанием для привлечения к ответственности муниципалов, участвующих в принятии коллегиальных решений. Возможность остаться безнаказанным «порождает беспрецедентное процветание коррупционных проявлений», отмечалось в запросе.
КС успокоил заявителей, разъяснив, что оспариваемые положения вовсе не исключают депутата из числа лиц, которым грозит ответственность за несоблюдение требований по предотвращению или урегулированию конфликта интересов. При этом КС сослался на решение Президиума ВС, который отменил вынесенные по делу Анастасии Захаровой решения, оставив в силе решение о досрочном прекращении ее полномочий на основании признания факта конфликта интересов. Таким образом, отмечается в постановлении КС, ВС подтвердил обязательность соответствующих требований для мундепов. Суд также указал, что при наличии конфликта интересов сам факт голосования депутата уже является достаточным основанием для вывода о нарушении.
При этом КС уточнил, что не во всяком голосовании следует усматривать личную заинтересованность.
Ее нет, если в результате принятого решения выгоду получает неопределенная группа лиц, в которую входит сам депутат либо аффилированные с ним лица. Но конфликт интересов налицо, если они становятся единственными или основными его выгодоприобретателями, следует из данного КС разъяснения.
В пресс-службе челябинского заксобрания решение КС не комментируют. А руководитель «Центра конституционного правосудия» Иван Брикульский опасается, что в пылу борьбы с коррупцией за бортом могут оказаться ценности правового государства. Одна из них — гарантии непривлечения депутата к юридической ответственности за высказывания и действия, связанные с выполнением депутатских функций (депутатский индемнитет). Формально постановление КС направлено на устранение правовой неопределенности, однако оно не решает ключевой вопрос — совместимость публично-правовой ответственности депутата с природой парламентского голосования, отмечает эксперт. Любая публично-правовая ответственность предполагает установление вины, напоминает он. Между тем в условиях коллегиального голосования вина конкретного депутата принципиально неустановима, поскольку решение принимается коллективно, а влияние отдельного голоса зачастую невозможно доказать. «Фактически допускается ответственность, основанная не на доказанной вине, а на абстрактной возможности влияния»,— констатирует юрист. Антикоррупционные механизмы не должны вытеснять базовые элементы правового государства, настаивает он,— в противном случае борьба с коррупцией рискует превратиться в инструмент давления на представительную власть.