В перевозе на русский
Из-за ужесточения таможенного контроля подорожают потребительские товары
Перед российскими властями на 2026 год поставлена задача обеления экономики. Для этого на границах уже усилен таможенный контроль, а над оптовыми рынками и маркетплейсами нависла угроза дополнительного регулирования. С усложнением логистики и уходом от серых схем импорта рост цен на отдельные товары может достигнуть 30%, а в некоторых категориях сформируется дефицит. Но крупные поставщики видят в этом и позитивные моменты, например снижение конкуренции с контрафактом.
В начале декабря на заседании Совета по нацпроектам и стратегическому развитию Владимир Путин сформулировал задачу для правительства и регионов на 2026 год: обеление национальной экономики. Сделать это можно, устранив в том числе незаконный оборот продукции на оптовых, розничных рынках и в цифровом пространстве. Участники рынка, впрочем, убеждены, что следующий год пройдет под знаком борьбы с серым импортом. Это стало очевидно еще осенью, когда Федеральная таможенная служба (ФТС) повысила интенсивность проверок автотранспорта на границах России с Казахстаном, откуда также поступают транзитом товары из Киргизии. К 24 октября службе удалось выявить более 7 тыс. машин, перевозивших с нарушениями 123 тыс. тонн грузов, говорил глава ФТС Валерий Пикалев на встрече с президентом.
Приграничный учет
Осенью участники ВЭД столкнулись с повальными досмотрами, отборами проб и образцов для проведения экспертиз при транзите грузов через Казахстан, рассказывает президент таможенно-логистического брокера KBT Юлия Шленская. Сотрудники не успевали проводить столько досмотровых мероприятий, это быстро привело к образованию гигантских очередей. Компании оперативно пересматривали маршруты, но заторы тут же появлялись уже в новых точках.
Нередко проверяющие требовали дополнительные документы. Соучредитель СЛК Дмитрий Аржаных в качестве примера приводит ситуацию с сертификатами на детские товары и игрушки. Если раньше российской таможне подходили документы, выданные в Казахстане или Киргизии, то в ноябре—декабре эта практика перестала работать.
По словам начальника отдела железнодорожных перевозок ModernWay Андрея Коренских, таможенные органы стали очень внимательно относиться и к кодам ТН ВЭД: запрашивают необходимые подтверждения, сравнивают характеристики, делают корректировки стоимости, могут доначислить пошлину и НДС. Серьезнее, по его словам, проверяют и поставщиков. Предпринимателям необходимо договариваться с реальными поставщиками, а не компаниями из WeChat, констатирует он.
Конец серой эпохи
Массовое ужесточение проверок на границах участники логистического рынка считают натиском со стороны властей России и других стран—членов ЕАЭС на так называемые карго-схемы — доставку товаров без должного таможенного оформления, включая использование складов посредников, объединение грузов, декларацию по заниженной стоимости. Фактически идет ломка серого бизнеса — от негласного компромисса к тотальному контролю, говорит гендиректор «Транссертико» Александр Соболев, что уже влияет и будет далее влиять на сроки и стоимость доставки.
Андрей Коренских отмечает, что в 2023–2024 годах правила поставок зарубежных товаров в Россию были довольно гибкими. Это приводило к тому, что, с одной стороны, потоки росли, с другой — Россия постепенно стала одним из крупнейших мировых потребителей карго-доставки. «Серые схемы стали масштабной проблемой, на которую невозможно было не реагировать»,— рассказывает он. Начальник аналитического отдела «Риком-Траста» Олег Абелев считает, что российские власти руководствуются тем, что таможенные платежи — важный источник бюджетных доходов. Второй фактор — необходимость защитить внутренний рынок от контрафакта и небезопасной продукции.
На страны ЕАЭС в условиях постоянного роста импорта усилилось внешнее давление: они стали серьезнее отслеживать транзит, опасаясь попасть под вторичные санкции со стороны Запада, говорит господин Коренских.
Учредитель VIG Trans Игорь Ребельский говорит, что в Казахстане, например, начал применяться закон о контроле специфических товаров. Он предполагает расширенную процедуру досмотра для товаров народного потребления, ввозимых в рамках сборных грузов (FCL/LTL). Обычно это одежда, аксессуары, автозапчасти, электроника, игрушки, обувь. Александр Соболев говорит о перечне грузов, которые сейчас рискованно везти через Казахстан,— это микросхемы, станки, оборудование самого различного назначения. Подвергаются проверкам многие перевозчики, но особенно везущие электронику, брендовые товары, продукцию двойного назначения и, конечно, санкционные товары, добавляет он. Эксперт отмечает, что простои сразу увеличивают стоимость логистики на 15–20%.
Буксовать доставка товаров начала и на западной границе России. Осенью границу с Россией и Белоруссией под разными предлогами закрывали Польша и Литва, говорит Юлия Шленская. Это привело к задержкам доставки товаров, существенному увеличению стоимости перевозки и перенаправлению грузов в объезд. Господин Ребельский добавляет, что также появилось требование заблаговременной регистрации в электронной очереди, где постоянно не хватает окошек.
Одновременно в Белоруссии в ноябре вступил в силу запрет на свободное перемещение автотранспорта и прицепов, зарегистрированных в ЕС. Игорь Ребельский говорит, что это привело к сокращению парка доступных машин и росту ставок на 30–50%. Логистический коридор между Россией и ЕС через Белоруссию, по его словам, в целом стал значительно более сложным, дорогим и медленным. Исполнительный директор виноторговой компании Fort Александр Липилин говорит, что если раньше доставка алкоголя из-за рубежа занимала около недели, то теперь растягивается на три.
Непродовольственное обеление
Подавляющая доля импортных непродовольственных товаров, реализуемая на онлайн-площадках, так или иначе ввозится в Россию с нарушением законодательства, констатирует руководитель Института развития предпринимательства и экономики Артур Гафаров. Совокупно на долю зарубежной продукции на платформах, по его словам, приходится 60% non-food-ассортимента.
Для продовольственной розницы столь остро проблема не стоит. Председатель президиума Ассоциации компаний розничной торговли Станислав Богданов говорит, что 85–90% продающихся в России продуктов — локального производства. Оставшиеся 10–15% — это фрукты, кофе, какао. Крупные ритейлеры, по его словам, тщательно контролируют процесс поставок и происхождение товара. Меры государственного контроля здесь жестче, чем на маркетплейсах и оптовых рынках.
Директор по развитию Gremm Group Артем Букин поясняет, что в крупных городах закупка зарубежной продукции розницей происходит в основном на базе оптово-распределительных центров. Вся она проходит фитосанитарный контроль и кроме как по официальным каналам туда попасть не может. Овощи и фрукты, ввезенные нелегально, по мнению эксперта, обычно продаются недалеко от границы, на придорожных рынках.
Обходная маржинальность
Господин Гафаров делит непродовольственные серые поставки на две категории. В первую входит легально произведенный товар, поставляющийся с нарушениями. Это может быть, например, манипуляция с таможенными кодами (поставщик выбирает вариант с наименьшей пошлиной), занижение таможенной стоимости, дробление партий на мелкие части, ввоз под видом товаров для личного пользования, прокладка маршрутов доставки через страны с особыми таможенными режимами.
Вторая группа — нелегально произведенная продукция, или контрафакт. Сюда обычно попадают востребованные и высокомаржинальные позиции — электроника и аксессуары, одежда и обувь, парфюмерия и косметика, автозапчасти и пр. В качестве примера Артур Гафаров приводит компанию Makita, которая судится с российскими предпринимателями: «До 99% электроинструментов с ее брендом на маркетплейсах — подделка».
Отдельные предприниматели, по словам господина Гафарова, готовы работать легально. Но использовать серые схемы их фактически вынуждает существенная доля на рынке конкурирующих недобросовестных игроков.
«Экономии на легальности косвенно способствует политика маркетплейсов по постоянному повышению комиссий и сборов с продавцов»,— рассуждает он. В Wildberries пока не фиксируют существенного увеличения сроков поставки зарубежных товаров. Хотя товары из стран за пределами ЕАЭС, по словам представителя компании, могут находиться в пути больше двух недель. Маркетплейс уже интегрирован с государственными информационными системами, позволяющими проверять документы и подтверждать легальность происхождения продукции, замечают в компании. При выявлении нарушений карточки товаров могут скрываться или блокироваться.
Дополнительные меры регулирования в Wildberries не поддерживают, говоря об эффективности внутренних механизмов и возможном замедлении роста рынка из-за появления новых барьеров. В Ozon пояснили, что предоставляют контролирующим органам весь набор необходимых данных о товарах.
Логистические надбавки
Переход на полностью легальный ввоз, по мнению Артура Гафарова, неминуемо приведет к повышению цен на непродовольственные товары. Руководитель проектов практики «Потребительский сектор и АПК» Strategy Partners Роман Самойлов поясняет, что в массовом ритейле логистика обычно составляет 5–25% от конечной цены товара. Чем ниже маржинальность категории, тем выше это значение. Например, в сегменте электроники долю логистики эксперт оценивает в 5–15%, одежды — в 15–30%, а мебели и крупной бытовой техники — в 30–50%.
Роман Самойлов предполагает, что запрет карго-схем и общее усиление проверок приведут к росту цен на основную массу FMCG-товаров. Повышение для большинства категорий будет варьироваться в диапазоне от нескольких процентных пунктов до 10–15%, для сегментов с высокой долей логистики скачки могут доходить до 15–30%. Для глобальной розницы эффект, вероятно, размоется: у сетей большие обороты и запасы, рассуждает он.
Заметный скачок цен, по мнению господина Самойлова, произойдет на маркетплейсах. Наиболее выраженным он будет для электроники, одежды, которая возится мелкими партиями. Эксперт также не исключает формирования дефицита отдельных моделей инструментов и товаров, чьи производители сейчас сами не заинтересованы в присутствии на российском рынке.
Острая фаза нехватки товаров и роста цен, по словам Романа Самойлова, вероятно, продлится до полугода.
Затем еще около 18 месяцев уйдет на переход части игроков в легальный импорт с консолидацией поставок и ростом минимальных партий. Если контроль сохранится на высоком уровне, часть позиций не вернется, будет замещена локальными аналогами или альтернативными брендами, считает он. Рынок поставок при этом консолидируется вокруг игроков, которые работают вбелую и выдерживают санкционный комплаенс, это снижает разнообразие, но повышает предсказуемость поставок.
Рост цен на импорт, по мнению господина Гафарова, может поддержать продукцию российских производителей. Директор департамента бытовой электроники OCS Владислав Бородин говорит, что шансы на выявление контрафактной продукции на границах сейчас значительно выросли. Для потребителей, по его мнению, это скорее хорошая новость: станет меньше подделок. Обеления рынка ждет и президент бренда Baon Илья Ярошенко. Он предполагает, что контрафакт останется на рынке, но с ростом стоимости окажется менее привлекательным для потребителей, которые начнут чаще делать выбор в пользу проверенных сетей.
Мнение эксперта
«Контрафакт, как живой организм, постоянно эволюционирует»
Байсолт Хамзатов о борьбе с нелегальным ввозом товаров
Контроль за ввозом в Россию импортных товаров нередко позиционируется как одна из мер по борьбе с контрафактом. О его отличиях от фальсификата и источниках нелегальных поставок в интервью “Ъ” рассказал первый вице-президент ассоциации «Антиконтрафакт» Байсолт Хамзатов.
Первый вице-президент ассоциации «Антиконтрафакт» Байсолт Хамзатов
Фото: Пресс служба Фонд Росконгресс
Первый вице-президент ассоциации «Антиконтрафакт» Байсолт Хамзатов
Фото: Пресс служба Фонд Росконгресс
— Какие товары можно считать контрафактом?
— Контрафакт — это незаконное использование чужого товарного знака или объекта интеллектуальной собственности. Контрафактной может быть даже высококачественная продукция, если она использует чужой бренд без разрешения. Товары, ввезенные без надлежащего таможенного оформления, но выступающие оригинальной продукцией законного производства с подлинной маркировкой, сами по себе контрафактными не считаются, как и поставляемые в рамках параллельного импорта.
— В чем разница между контрафактом и фальсификатом?
— Фальсификат — это подделка состава и свойств продукта. Фальсифицированное лекарство, детское питание или пищевой продукт — это угроза жизни и здоровью, требующая не просто контроля за маркировкой, а глубокой экспертизы состава и условий производства. Здесь действует особое регулирование.
— После 2022 года контрафакта на российском рынке стало больше?
— Контрафакт, как живой организм, постоянно эволюционирует. С одной стороны, фиксируются мощные и эффективные системные действия государства, с другой — происходит непрерывная мимикрия и адаптация нелегального оборота. Значительная часть незаконного оборота сместилась в онлайн-среду: до 40% таких товаров реализуется через маркетплейсы и интернет-магазины. В ответ последовало недавнее поручение правительства разработать для маркетплейсов систему верифицированных цепочек поставок.
— Основной объем контрафакта и фальсификата поставляется из-за рубежа или производится внутри страны?
— Имеет смешанное происхождение: значительная часть по-прежнему поступает из-за рубежа, но доля внутреннего производства заметна. Прежде всего это товары массового спроса, в том числе компаний, ушедших с российского рынка. Если говорить об импорте, то ключевыми источниками контрафакта остаются государства Юго-Восточной Азии. Это связано с масштабами производства, низкой себестоимостью и развитой логистикой. Важными источниками выступают Турция и ОАЭ, откуда также поступают поддельные товары, в том числе автозапчасти. Через определенные европейские страны, Польшу, Литву и Эстонию, также поступает контрафакт.
— Какими путями зарубежный контрафакт и фальсификат попадает в Россию?
— Основная схема выглядит так: контрафактная или фальсифицированная продукция ввозится в одну из стран ЕАЭС и проходит таможенное оформление, используя лазейки транзита, и получает статус легального товара на территории союза. Она поступает в Россию как «внутренний» товар ЕАЭС, минуя усиленный пограничный контроль на внешней границе союза. Государство создает удобные и быстрые процедуры для добросовестного бизнеса, чтобы упростить легальный импорт и стимулировать внешнюю торговлю, но этим пользуется недобросовестный бизнес. Это в том числе схемы недостоверного декларирования, манипуляций с кодом ТН ВЭД или стоимостью.
— В каких товарных категориях больше всего контрафакта и фальсификата?
— Контрафакт и фальсификат появляются там, где есть массовый спрос, высокая рентабельность и возможность быстро реализовать партию. Недобросовестные производители и поставщики действуют как рациональные, но нечестные коммерсанты: ищут товары, которые легче продать. В сфере продуктов питания и бытовой химии фальсификат выгоден из-за гигантских оборотов. На рынках одежды, обуви, аксессуаров и парфюмерии известных брендов контрафакт позволяет демпинговать, предлагая внешнее сходство с люксовым продуктом за минимальную цену.
— Потребители обычно отдают себе отчет в том, что приобретают контрафактную продукцию?
— Наше исследование показало, что большинство молодых людей в ЕАЭС осведомлены о проблеме контрафакта и могут дать его определение. Но это почти не влияет на их потребительское поведение. Более 45% опрошенных сознательно и неоднократно приобретали контрафактную продукцию, в первую очередь в категориях одежды, обуви, аксессуаров и электроники. Мотивами были доступная цена (38% опрошенных) и внешнее сходство с оригиналами (29%). Проблема не в отсутствии информации, а в эмоциональной невовлеченности. Молодежь знает, что контрафакт существует, но не осознает всей цепочки его разрушительных последствий.
— Борьба с карго-схемами приведет к снижению на рынке объема контрафакта?
— Ужесточение таможенного контроля и отказ от карго-схем — логичный ответ на вызов времени. Основные серые пути из Китая через Казахстан и Киргизию уже перекрыты. Но рынок нелегальной продукции адаптируется: контрафакт постоянно находит новые лазейки. Когда старые схемы перестают работать, поток смещается в другие плоскости. Это в первую очередь уход в цифровую среду и интеграция в легальные процедуры. Государство уже работает над контролем этих каналов, делая упор не только на таможенный досмотр на границе, но и на борьбу с документальными подлогами внутри страны.
Мнение эксперта
Восточность управления
Илья Ромашкин о доходности бизнеса селлеров
Около 60–70% селлеров маркетплейсов прямо или косвенно зависят от импорта. Это касается не только одежды, но и электроники, бытовой техники, товаров для дома, DIY, детских и автотоваров. Ключевым поставщиком остается Китай, на который приходится до 75–85% импорта потребительских товаров в массовых категориях.
Председатель правления Союза продавцов маркетплейсов Илья Ромашкин
Фото: Из личного архива Ильи Ромашкина
Председатель правления Союза продавцов маркетплейсов Илья Ромашкин
Фото: Из личного архива Ильи Ромашкина
Активно используются Турция, Вьетнам, Индия и страны ЕАЭС — как производственные и логистические хабы. Во многих случаях импортируются не готовые товары, а компоненты, сырье и полуфабрикаты, без которых невозможно локальное производство и сборка.
Бизнес по продаже импортных товаров на маркетплейсах нельзя назвать высокомаржинальным. После учета всех расходов — логистика, таможня, маркетинг, комиссии маркетплейсов, возвраты — чистая маржа в большинстве категорий составляет 5–8% на электронику и технику, 8–12% — на товары для дома и DIY, 7–12% — на одежду и обувь в массовом сегменте. Высокая маржинальность возможна только в нишевых товарах.
Более устойчивыми категориями считаются товары для дома и быта, мелкой бытовой техники, нишевой электроники.
Менее доходные — массовая электроника и аксессуары без бренда, базовая одежда и обувь и другие категории с высокой долей возвратов и брака. Доходность определяется конкурентной плотностью, логистикой, возвратностью и ценовым давлением внутри маркетплейсов, где цена формируется рынком, а не отдельно взятым продавцом.
На практике 70–80% селлеров работают через логистических операторов, агентов по внешнеэкономической деятельности и сервисы поставок «под ключ». Прямой импорт доступен в основном крупным компаниям. Для малого и среднего бизнеса самостоятельное ВЭД-сопровождение требует ресурсов, экспертизы и оборотного капитала, который есть далеко не у всех.
Карго-схемы присутствуют, особенно в сегментах с небольшими партиями и высокой конкуренцией. Однако чаще всего это не попытка сознательного ухода от регулирования, а адаптационная реакция рынка. Малые партии ввезти легально довольно дорого, а другие простые и доступные решения для микробизнеса отсутствуют. При прозрачных и экономически оправданных условиях большинство селлеров заинтересованы в полностью легальной работе.
Ужесточение контроля уже отражается на сроках. Поставки удлиняются в среднем на две-четыре недели, растет заморозка оборотных средств и увеличиваются риски срыва сезонных продаж.
Все это особенно чувствительно для техники, электроники и товаров для дома, где поставки часто планируются под акции и праздничные периоды. В пиковые сезоны, включая новогодние праздники, часть товаров действительно не успевает доехать до полок.
Даже если регулирование существенно ужесточится, полного отказа от импорта не произойдет — Китай остается ключевым мировым производственным центром, особенно для электроники и бытовой техники. Импорт будет трансформироваться, а не исчезать, а устойчивость рынка будет зависеть от баланса между регулированием, возможностями бизнеса и логикой маркетплейсов как ключевых каналов продаж.
К существующим ограничениям селлеры уже адаптируются, усиливая локальную сборку и доработку, перенося часть цепочек в страны ЕАЭС. Кроме того, продавцы уходят из сверхконкурентных массовых ниш и развивают собственные бренды и нишевые продукты.