Шах, человек

В 2025 году исполняется 50 лет событию, ставшему принципиальной вехой в истории развития искусственного интеллекта. В 1975 году в СССР была создана компьютерная программа для шахматных эндшпилей, которая впервые в мировой практике смогла предложить новое, формально обоснованное решение этой интеллектуальной задачи.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Поводом для разработки программы послужило пари советских ученых из Института проблем управления с шотландским шахматистом Дэвидом Леви. Спор о возможности за год запрограммировать ладейный эндшпиль с одной пешкой, на кону в котором стояли 12 бутылок шотландского виски, завершился безоговорочной победой советских ученых. Многочасовое тестирование показало: в ряде позиций созданная программа не просто не ошибалась, но опровергала человеческие представления об «очевидной» игре. Это стало первым случаем, когда искусственный интеллект предложил собственный способ решения задачи.

Автор программы Владимир Арлазаров, член-корреспондент РАН, заведующий отделением Федерального исследовательского центра «Информатика и управление» РАН и директор по науке Smart Engines, сегодня продолжает развивать технологии искусственного интеллекта для решения прикладных задач. Ученый рассказал «Ъ-Науке» о пари, наследии шахматных программ и о том, в каких задачах сегодня применяются алгоритмы ИИ.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— В середине 1970-х вы оказались в центре сразу двух исторических событий: победа «Каиссы» на первом чемпионате мира среди шахматных программ и спор с Дэвидом Леви. Как все началось?

— Победа нашей программы «Каисса» действительно вызвала широкий международный резонанс. На заре искусственного интеллекта это казалось многим выдающимся достижением, а для нас стало ценной возможностью для обмена опытом с зарубежными коллегами. Судьей на чемпионате выступал известный шотландский шахматист и шахматный журналист Дэвид Леви. Когда он приехал в Москву год спустя, речь вновь зашла о потенциале шахматных программ: возможно ли достичь превосходства машины над человеком. Выиграть полную партию против чемпиона мира тогдашние компьютеры еще не могли из-за ограничений вычислительной мощности.

Тогда Леви сказал, что западные программисты уже долго бьются над проблемой, как запрограммировать простои эндшпиль — ладья с пешкой против ладьи, но до сих пор прогресса нет. Я пообещал, что за год нам удастся создать такую программу. Мы поспорили на 12 бутылок шотландского виски, и к концу 1975 года программа действительно была готова.

— Как проходило тестирование программы?

— Было решено, что в роли третейского судьи выступит Юрий Авербах, выдающийся гроссмейстер, крупнейший специалист по шахматным окончаниям. В институт он принес с собой несколько томов о ладейном эндшпиле, где были отмечены позиции, которые он поочередно предлагал нашей программе для решения. Машина оценивала позицию, просчитывала степень трудности выигрыша, если он достижим, и называла количество ходов до победы.

Мы рассчитывали, что тестирование займет несколько часов, но Авербах уехал из института уже за полночь. Программа не просто играла верно в любой позиции, но нередко приводила более точный анализ, чем гроссмейстер. В итоге Юрий Львович признал, что машина в совершенстве владела эндшпилями и сравниться с ней человеку было не под силу. Позднее гроссмейстер отмечал, что программа могла бы стать прекрасным спарринг-партнером — с ней можно было отработать технику эндшпиля на самом высоком уровне.

Прямо из института Авербах отправился на телеграф и послал телеграмму Дэвиду Леви в Лондон. В ней было пять слов: «Поздравляю Новым годом, Вы проиграли».

— Вы считаете победу в споре более важным достижением, чем международный триумф «Каиссы». Почему?

— Потому что на чемпионате мира 1974 года машина соревновалась с машинами. Победа «Каиссы» была знаковым и престижным событием, но не принципиальным с научной точки зрения. В случае с эндшпилем произошло то, чего до этого не было никогда ранее: алгоритм справлялся с задачей принципиально лучше человека. Это был первый серьезный рубеж, после которого вопрос превосходства машин над людьми стал вопросом недалекого будущего.

— Ощущали ли вы тогда, что это начало новой эпохи, или осознание пришло позже?

— Мы всегда понимали, что машина в принципе может превзойти человека. В 1960-е годы это уже было очевидно всем, кто серьезно занимался эвристическим программированием. Споры шли только о сроках.

Сам Леви в 1968 году заключил пари на тысячу фунтов, что в течение десяти лет компьютер не сможет обыграть его в матче. Он был убежден, что предстоит решить еще немало задач, прежде чем машина достигнет мастерского уровня. Эндшпили были одной из таких научных задач, и наша работа стала важным шагом к тем прорывам, которые произошли позже.

— Сегодня вы занимаетесь распознаванием документов. Как связана ваша нынешняя работа с теми исследованиями?

— Научная школа, из которой выросли и «Каисса», и эндшпильные программы, существует и развивается до сих пор. Технологии и методы искусственного интеллекта, которые проходили апробацию в шахматах и других играх, сегодня используются при построении интеллектуальных систем для решения прикладных задач. Одна из них — распознавание и проверка подлинности документов. Здесь, в особенности при работе с не строго формализованными документами, применяются комбинаторные алгоритмы, пришедшие из шахматных программ.

Без распознавания документов сегодня невозможно представить бесчисленное множество ежедневных процессов: от получения государственных услуг и банковского обслуживания до обеспечения безопасности на границах нашей страны. Мы занимаемся этим уже много лет, и здесь есть не менее впечатляющие прорывы.

— Что это за прорывы?

— Например, новые нейросетевые архитектуры, объединяющие современные методы глубокого обучения с классическими методами машинного зрения, новые схемы квантования, работа на любых платформах без потребности в видеокартах и больших вычислительных ресурсах, распознавание рукописного текста. На современных компьютерах наши системы в 2,5 тыс. раз производительнее и точнее человека, знают тысячи документов на сотне языков мира и помогают выявлять даже самые сложные подделки. Поэтому можно с уверенностью говорить, что и в этой области создан искусственный интеллект, превосходящий естественный.

За этим стоит многолетний труд наших ученых, сотни научных публикаций, десятки патентов. Казалось бы, сегодня создать систему распознавания на основе доступных моделей ИИ способен даже прилежный студент, но это иллюзия. Нужна система, кратно превосходящая человека, иначе и начинать незачем. Дьявол кроется в деталях: в качестве и скорости распознавания, архитектурной надежности, безопасности обработки персональных данных и тысяче других критериев. Поэтому сотни распознающих программ остаются студенческими экзерсисами, несколько десятков содержат новинки, приводящие к статьям и диссертациям, и только единицы во всем мире доходят для промышленного внедрения — в государственных ведомствах, аэропортах, банках, кассах, нотариальных конторах. И мы по праву гордимся тем, что наши ученые — в числе тех, кто задает вектор развития.

Подготовлено при поддержке Smart Engines