В претензиях министра Скандалидиса есть два интересных нюанса. С одной стороны, эти претензии основываются на том, что французы купили милосскую находку хотя и законно, и правильно, но у турок, управлявших тогда Милосом. Теперь же Милос подчинен Скандалидису, и оттого сделка с французами юридически ничтожна. За без малого два века, истекшие с момента совершения сделки, поэт много раз мог бы (да и сейчас может) обращаться к старушке Европе со словами: "Меняется твоя таинственная карта". Если всякое изменение таинственной карты Европы аннулирует прежде заключенные добросовестные сделки, это значит, что в области владения предметами культуры (а равно и иными предметами) наступает полный хаос.
Другой нюанс в том, что европейская античность не имеет прямого наследника. И политически — с падением Римской империи, и культурологически — с падением античного миросозерцания, Древний Рим и Древняя Греция принадлежат всей западной цивилизации и никому конкретно. Новогреческая культура пользуется, конечно, наследием Древней Греции — но лишь на общих с другими европейцами основаниях. Объявлять всеобщее достояние частным новогреческим владением — примерно как называть Манолиса Глезоса наследником Эсхила. Впрочем, идея весьма плодотворна: в качестве следующего шага греческое правительство может вспомнить о своих наследственных правах на издание трудов Гомера и Платона.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ