комментирует Сергей Ходнев
Выставочная программа: дороги, которые нам выбирают
Что важнее в "Декабрьских вечерах" — концерты либо выставочная программа — вопрос довольно схоластичный, если задаваться им именно что без практического применения. Понятно, что экспозиция, пусть уникальная, висит себе и висит, ну а концерты — дело особое: здесь уникальность ощущений живет ровно столько, сколько, собственно, и положено в случае "performing arts", "исполнительских искусств". Понятно также, что в первоначальные времена "Вечеров" фестивальная выставка, пожалуй, скорее была признана обозначать "музейный" контекст музыкальных событий. Но концерты — что уж тут скрывать — как были уделом избранных (стоически выдержавших длиннющие очереди за билетами или доставших последние каким-либо совсем уж чудесным образом), так и продолжают ими быть. Выставка, таким образом, оказывается в конце концов той стороной "Декабрьских вечеров", которая доступна большинству заинтересованной публики, — и служит фестивалю особенно громогласной рекламой.
В последнее время "Вечера" в своих темах-девизах (а значит, и в концепциях выставок) тяготеют к все более общим темам, но нынешняя выдалась особенно философичной: рассматривается образ пути в европейской и русской культуре. Как предполагается, со всеми возможными смысловыми и символическими коннотациями. Правда, хотя бы не с античности, но зато вплоть до ХХ века — а вот начать решили с XVII столетия. Подразумевается, что именно с эпохи барокко образ пути-дороги и стал особенно интересовать искусство. Не только по причинам чисто материалистическим (великие географические открытия, большая по сравнению с предыдущими эпохами мобильность населения и пр., и пр.), но и по мировоззренческим показаниям. Для средневекового человека дорога — это прежде всего метафора личного пути к спасению, который может быть сколь угодно сложным и тернистым, но при всем том он единственно возможный, да и церковь сбиться с него не даст. Для новоевропейского сознания все куда сложнее и многообразнее, так что в этом смысле выглядит даже не совсем случайной удачей, что в пушкинской строке "Перед распутьями заемными...", вынесенной в название выставки, фигурирует не дорога, а именно что распутье.
Собственно, и сама выставка устроена "садом расходящихся тропок". Сначала — голландцы XVII века, по мысли кураторов отвечающие за скорее символическое, духовное восприятие дороги. В таком роде толкуются не только, допустим, сюжеты с путниками — например, "Бегство в Египет" Якоба Йорданса, но и разнообразные пейзажи с дорогами. Как несложно догадаться, пейзажная живопись вообще составляет особенно существенную часть выставки; впрочем, нехитрые сельские виды с дорогами соседствуют с более экспансивными по духу взглядами на путь и путешествия. Например, маринами, видами экзотических краев — и вообще свидетельствами о страннической неуемности человека, его любознательности и вообще о том, как он склонен идеализировать дальние путешествия.
Русская живопись к дорогам относилась без особого идеализирования. Скорее уж, в самом деле, с некоторой метафизической тоской, которую сполна можно почувствовать что у показанного на выставке Левитана, что в эскизах к "Бурлакам" Репина. Интереснее всего с ХХ веком, который, получается, посулил столько новых путей, но вот результат этих странствий оказался далеким от оптимизма. Авангардное искусство отвечает за путь как путь прежде всего в светлое будущее, к прогрессу. "Большевик" Кустодиева, в общем, шагает в том же направлении. "Новая Москва" Юрия Пименова настойчиво убеждает в том, что, мол, верной дорогой идете, товарищи. Однако рядом со всеми этими образами правильного, прямого и светлого пути помещена "Прогулка заключенных" Ван Гога, где прославляемое в остальном на выставке свободное движение сменяется механической, угрюмой процессией людей, которым идти, собственно, и некуда. Видимо, дойдя до того итога, зритель должен убедиться в верности расхожей максимы "цель ничто, путь — все": чего бы ему ни сулили в качестве цели, главным остается само знакомство с собранной на выставку перворазрядной живописью.
Музыкальная программа: все по старинке
Сейчас, после смерти великого музыканта, фестиваль официально зовется ""Декабрьские вечера" Святослава Рихтера", но с самой рихтеровской идеей это совсем не вяжется — речь-то шла о все новых ракурсах включенности в классическую европейскую культуру, не о личных пристрастиях. Об изысканном интеллектуальном деликатесе, не зря припасенном на декабрь, когда вся Европа (хотя бы и не фактическая, а условная Европа русских интеллигентов) чинно готовится к Рождеству: самое время для уютно-кабинетного наслаждения музыкальными сокровищами в изящно подобранном художественном окружении. И чтобы при этом сознание без особого насилия улавливало тонкую рифму между концепцией выставки и афишей концертов, проникаясь и ловкостью рифмы, и характером всего события — вроде бы совершенно проникнутого пафосом служения духу, но при всем том камерно-эстетского.
Но содержать в неизменности брэнд "Вечеров" как музыкального события все же трудновато. Год на год не приходится: то проявляется смелость, и в программах оказываются малоизвестные у нас исполнительские имена, тем не менее, часто по-настоящему актуальные на Западе — как было, например, с Иэном Бостриджем пару лет назад. То фестиваль вдруг так рьяно привечает разномасштабных музыкантов-аутентистов, что возникает ощущение, будто "Вечера" вдруг всерьез решили двигаться к формату фестиваля старинной музыки (как в прошлом году, например). А то вдруг все эксперименты откладываются в сторону, и фестиваль успокоительно возвращается к принципу "старый друг лучше новых двух".
В этот раз ситуация, пожалуй, сбалансированная, хотя и без большого количества сюрпризов. Открывать фестиваль 1 декабря будет четверка преданнейших старых друзей — австрийский "Хаген-квартет" (к которому, впрочем, присоединится немецкий композитор и кларнетист Йорг Видман). В очередной раз выступит вместе с пианистом Олегом Майзенбергом заслуженный мастер немецких романтических Lieder — голландский бас-баритон Роберт Холл (23 декабря). На сей раз, как легко догадаться, исходя из темы нынешних "Вечеров", — с "Зимним путем" Шуберта. Программу из барочных арий привозит британский контратенор Майкл Чанс (16 декабря), полька Урсула Кригер посвятит свой концерт (18 декабря) польскому же композитору начала ХХ века Каролю Шимановскому. Что касается вокалистов, то главной персоной смотрится Ангелика Кирхшлагер, звезда венской Штаатсопер и Зальцбургского фестиваля, чье легкое точеное меццо-сопрано сделало ее одной из специалисток по моцартовскому репертуару. Кроме того, она очень хорошая камерная певица, в чем публике предстоит убедиться на материале произведений Шуберта, Брамса и Эриха Корнгольда (5 декабря). Впечатляющий нюанс состоит в том, что вместе с певицей выйдет на сцену знаменитейший французский пианист Жан-Ив Тибоде, который за пару дней до того выступит на "Вечерах" вместе с "Солистами Москвы" Юрия Башмета. В этом случае главный композитор — Равель, но, судя по участию Сергея Юрского и французского актера Лорана Патрелла, жанр концерта стремится к музыкально-литературной композиции. Другой выдающийся пианист, Валерий Афанасьев, 20 декабря вместе с виолончелистом Алесандром Князевым и кларнетистом Юрием Милкисом будет играть камерные вещи Моцарта и Брамса. Изумительный молодой гобоист Алексей Огринчук тоже подобрал для своего выступления (28 декабря) компанию коллег — в основном молодых же французских духовиков, с которыми и будет исполнять опять-таки Моцарта и Бетховена. Наконец, для баланса все-таки есть и толика "старины", помимо упомянутого Майкла Чанса. Уже приезжавший в Москву британский хоровой коллектив Tallis Scholars споет ренессансную духовную музыку для рождественского сезона помимо Майкла Чанса, а отечественный ансамбль Musica Petropolitana сыграет легендарные "Сонаты Розария" австрийского барочного виртуоза Бибера.
подписи
Доменико Фетти "Архимед"
Винсент Ван Гог "Прогулка заключенных"
Наталья Гончарова "Аэроплан над поездом"
Якоб Йорданс "Бегство в Египет"
Анри Руссо "Мост в Севре"
Алексей Огринчук
Tallis Scholars
Жан-Ив Тибоде
Musica Petropolitana
Hagen Quartett
Роберт Холл