Этот материал — последний из серии публикаций Ъ, посвященных X Международному конкурсу имени П. И. Чайковского. Конкурс закончился, хотя официально объявить о его закрытии председатель оргкомитета Георгий Свиридов забыл, а никто из организаторов не захотел ему об этом напоминать. Никто не сыграл, как это было на открытии, российского гимна Глинки. Но вслед за торжественной частью состоялись концерты лауреатов, и горький осадок заключительных дней почти растворился в бездонном океане слушательских чувств.
Конечно, итоговые концерты много потеряли от отсутствия главной фаворитки скрипичного конкурса — несравненной Дженнифер Кох. Обиженная половинкой второй премии, она покинула Москву утром в день награждения, оставив председателя жюри Виктора Третьякова выслушивать заочную овацию зала, предназначенную ей и только ей одной. Как всегда проиграли слушатели, и остальным лауреатам пришлось употребить все свое мастерство и вдохновение, чтобы растопить лед обиды, нанесенной публике равнодушным судом. Образцово и стоически довел свою роль до конца победитель конкурса пианистов Николай Луганский, по иронии своего нового положения вынужденный снова отбыть у рояля все ту же мессу, до этого восемь раз отслуженную всеми конкурсантами на третьем туре — Первый концерт Чайковского.
Самым счастливым человеком выглядел китайский пианист Зон У, получивший только IV премию, но зато — главный (после Луганского) фаворит публики. Вместо одного положенного по программе выступления — цикла прелюдий Дебюсси, которым обученный в Париже китаец снова заставил нас путаться в музыкальной географии — он садился за рояль целых пять раз. Шопен, Стравинский, Скрябин, наконец, Чайковский — и каждый раз слушатели аплодировали так, что невозможно было устоять от искушения снова сесть за клавиатуру. Легко понять, как не хотелось уходить со сцены и великолепному У, и эффектной кореянке Хэй Сун Пэк (II премия): теперь карьера артистов продолжится в изящных европейских залах, где им придется играть для тридцати-сорока вежливо аплодирующих господ.
Сама идея конкурсного состязания музыкантов сейчас подвергается особенной критике. Во-первых, не так очевидно, что ни один музыкант, стремящийся к известности, не может миновать конкурсных испытаний. Исполнителей становится все больше, их специализация сужается, а на остающихся узких пятачках свободы побеждать может не только тот, кто лучше всех играет по правилам, но и и тот, кто устанавливает себе правила сам. Во-вторых, возможность любого конкурса основывается на аксиоме о вторичности исполнительского творчества по отношению к композиторскому, что опровергается современными тенденциями, привнесенными в академическую жизнь из альтернативных сфер. В-третьих, год за годом гаснут надежды на то, что в жестких рамках конкурса вдохновенное романтическое начало сможет победить оковы цеховых предписаний. Мнение многих музыкантов сводится к тому, что исполнительские личности мельчают, манеры нивелируются, а слушатели к этому привыкают.
Последнее часто объясняется несовершенной системой первичного отбора. Так, принцип отсева по анкетам, конечно, не способствовал успеху прошедшего конкурса. Зато заметным достижением была его техническая организация, оборудованный пресс-центр, работа настройщиков ведущих мировых фирм, медицинское обслуживание то и дело падающих в обморок участников. Это стало возможным благодаря широкому сотрудничеству негосударственных организаций и спонсорству, которое могло бы быть еще активнее, будь контракт с генеральным спонсором — японской фирмой Pioneer — сшит чуть посвободнее в плечах. Президент Pioneer г-н Мацумото, выступая на закрытии, ни единым словом не обмолвился о промахах конкурса, а напротив, высказал трогательную надежду, что его фирма и через 4 года удостоится чести принять в конкурсе Чайковского участие.
Мудрый господин Мацумото смотрит далеко вперед. И он прав: в 1998 году залы будут так же полны людьми, ждущими от культуры постоянства принципов и ценностей. Рядом с временными построениями современной творческой практики должен воздвигаться готический собор, задуманный на столетия вперед. Слишком сильна потребность в каноне, слишком хочется выбирать кумиров общим судом.
Во время последнего концерта режиссер Меньшов и оператор Алисов снимали в партере Большого зала консерватории планы рукоплещущей публики. Будем помнить, что на самом деле они предназначались не мистеру X, которого кинематографисты приклеят на монтажном столе, а герою конкурса имени Чайковского, навсегда занявшему место в сердцах московских слушателей — китайскому виртуозу мистеру У.
ПЕТР Ъ-ПОСПЕЛОВ