Сезонный спад на московском антикварном рынке не замедлил сказаться на количестве и качестве предлагаемых к продаже вещей. Тем более заметны качественные коллекционные произведения, по каким-либо причинам не нашедшие покупателя в период активности рынка. Одно из самых достойных среди них — французские бронзовые часы с фигурой Гебы, кормящей орла, первой четверти XIX века, качество исполнения которых позволяет предполагать работу мастерских Пьера Филиппа Томира. Часы хранятся в фирме "Гамаюн".
Бронзовые французские часы, привлекшие наше внимание на этой неделе, в течение сезона дважды выставлялись на торги фирмы "Гамаюн". И несмотря на невысокую цену, восторженные отзывы специалистов, редкую сохранность и повышенный спрос на интерьерную бронзу, покупателя не нашли. Часы не имеют клейм, однако художественные достоинства вещи, и прежде всего замечательное качество работы с металлом, заставляют предположить в них работу великого французского бронзовщика Пьера Филиппа Томира (Pierre-Philippe Thomire, 1751-1843).
Нам уже приходилось писать об этом мастере в связи с каминными часами, проданными в апреле в салоне Antique. В истории декоративно-прикладного искусства фигура Томира является одной из самых значительных. Благодаря не только художественному дарованию мастера, но и чрезвычайно успешной организаторской деятельности, которая позволила ему наладить производство высококлассных вещей в едва ли не промышленных масштабах. Поэтому не удивительно, что произведения мастерских Томира довольно часто всплывают на антикварном рынке и по сей день, в том числе и на московском. А Эрмитаж и Павловск располагают лучшими в Европе (исключая, конечно же, Францию) коллекциями бронз Томира.
Русский двор имел возможность познакомиться с работами Томира еще в 1779 году, когда Гудон прислал Екатерине II две небольшие фигурки сидящего Вольтера, отлитые по его модели тогда еще молодым бронзовщиком в своей первой мастерской (открыта в 1776 году). Как известно, фигурки так понравились императрице, что Гудону был сделан специальный заказ на изготовление большой скульптуры философа — той, что украшает Эрмитаж и по сей день. И, как пишут исследователи творчества Гудона, большую мраморную статую для него резал все тот же Томир. Впрочем, в 1787 году, когда мраморный Вольтер прибыл в Эрмитаж, здесь уже находились оригинальные бронзы Томира (они зафиксированы описью 1786 года). Первые же специальные приобретения крупных партий произведений Томира относятся к 1798-99 годам и связаны с меблировкой Михайловского замка Павла I.
Но апогей популярности Томира приходится на первую четверть XIX века. В александровской России им увлекались особенно страстно — редкий дом из занимавших видное место не мог похвастаться отдельными вещами, а то и целыми сервизами из его мастерских. Среди наиболее именитых заказчиков — Строгановы, Юсуповы, Шереметевы, Шуваловы, и более всех — Николай Никитич Демидов, который более полувека поддерживал с Томиром весьма тесную связь. В Париже они были попросту соседями — Демидов снимал отель Бранка-Лораге в том же фешенебельном квартале, где был дом Талейрана и магазин фирмы Thomir, Duterme et C. Русский магнат поставлял Томиру богатых русских клиентов, много покупал сам, оговаривая в заказах, что ему нужны вещи, выполненные только по уникальным моделям, которые больше никогда не будут воспроизведены. С заказами Демидова связано появление у Томира изделий с малахитом. Одно из них — камин — принесло Томиру на Индустриальной выставке 1806 года золотую медаль (впервые присужденную бронзовщику). В расчете на русских заказчиков появилась и одна из самых известных у нас моделей Томира — часы 1820-х годов с группой "Минин и Пожарский" по композиции Мартоса, известные в нескольких версиях.
Примерно тогда же попали в Россию и часы с фигурой Гебы, все еще ожидающие своего покупателя в фирме "Гамаюн". Модель же их, судя по стилю орнаментальных накладок, выполнена несколько раньше — в 10-х годах. Точная атрибуция часов (мастерские ли это Томира или же, скажем, Деньера) требует специальной работы. Отсутствие клейма вряд ли должно кого-то смущать. Более половины бесспорных "томиров" не имеют клейм.
Объясняется это размахом производства, а также тем, что многие вещи были частью комплектов, в которых клеймили одну или несколько вещей. Среди известных специалистам ранних клейм наиболее распространены: для 1780-х годов "TH" и номер модели, для 1790-х "F. C. THOMIRE 1798 Paris", "P. THOMIRE F. C. 1799 P." и "Thomire F. C. 1799 P.". Около 1804 года, когда Томир расширил свое производство за счет собственных мастерских, покупки Линьере, а также за счет новой фирмы, которую он основал на паях с финансистом Дютермом, надпись на клейме гласила "Thomire, Duterme et C". В 1807-м она модифицировалась в "Thomire et Compagnie a Paris", "Thomire et C" и "THOMIRE a Paris". Последняя встречается на изделиях до 1824 года. С 1809 года известны клейма "THOMIRE", "THOMIRE et Comp a Paris A G R" и просто "A G R". Самое же распространенное клеймо, которым маркировались вещи 1820-х, в период наибольшего размаха производства, — "THOMIRE A PARIS".
НАТАЛИЯ Ъ-СИПОВСКАЯ