Создание офшорных зон — обычное для цивилизованного мира экономическое явление — в России приобретает отчетливо выраженную политическую окраску. Лучшим примером тому является первый и до последнего времени единственный опыт такого рода — несостоявшееся "калмыцкое экономическое чудо". До тех пор пока президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов разгонял в республике Советы и создавал сильную вертикаль исполнительной власти, в Кремле его привечали и обещали всяческие блага и поддержку всех экономических начинаний. Однако после октября 1993 года, когда Илюмжинов оказался среди "бунтовщиков", о Калмыкии в Кремле просто забыли. И даже громкая акция калмыцкого президента по отказу от суверенитета республики не перевесила в глазах московских властей его октябрьского "проступка".
Политическая подоплека решения о создании офшорной зоны в Ингушетии также очевидна. С одной стороны, Москва теперь сможет прикрываться этим щитом от критических стрел Назрани, обвиняющей центр в недостаточном внимании к ее нуждам. В то же время, действуя в духе лозунга "Спасение утопающих — дело рук самих утопающих", российские власти снимают с себя большую часть ответственности за собственные просчеты в региональной экономической политике. Тем более, что и сами ингуши надеются, что офшорная зона станет панацеей от всех их бед. В постпредстве Ингушетии в Москве, комментируя постановление правительства, корреспонденту Ъ заявили, что "сбылись вековые чаяния ингушского народа" и что этого решения ждали в Ингушетии "и президент, и колхозник". Однако, как показывает история, мнения и президентов, и колхозников в нашей стране меняются довольно часто.
ОТДЕЛ ПОЛИТИКИ