Прибывший вчера в Москву премьер-министр Таджикистана Абдуджалил Самадов намерен обсудить вопросы вхождения республики в рублевую зону. Это неудивительно. Странно другое — визит носит частный характер, хотя таджикская сторона первоначально рассчитывала на межправительственный уровень переговоров. Этот факт достаточно красноречив — присоединение Таджикистана к российской денежной системе явно проблематично.
Основным партнером Самадова в Москве будет Герман Кузнецов, заместитель главы Минсотрудничества России. Неофициальный характер переговоров предполагает, что стороны собираются не столько проработать новые вопросы, сколько прояснить "правила игры" при вхождении Таджикистана в рублевую зону. В активе рублевого аншлюса майское коммюнике президента России Бориса Ельцина и председателя Верховного Совета Таджикистана Эмомали Рахмонова. Но это только протокол о намерениях. Россия активно дает понять, что для объединения денежных систем мало выполнения оговоренных условий. Таджикистан готов на правовое закрепление за Центральным банком России функции единственного эмиссионного центра, на предоставление гарантий (в том числе в виде передачи России части золото-валютных резервов) проведения единой бюджетной, кредитной-денежной и валютной политики, определяемой Москвой. Но необходимо еще и создание в Таджикистане кредитного и валютного рынков, накопление необходимого опыта.
Опыт Таджикистана в финансово-кредитном регулировании Герман Кузнецов в беседе с корреспондентом Ъ охарактеризовал так: "Самые лучшие в СНГ монетаристы работают в Душанбе". Соль шутки в том, что монетаризм по-таджикски весьма оригинален: в республике просто нет денег, несмотря на то что 15 июня Таджикистану была передана последняя партия наличных рублей в счет 120-миллиардной кредитной линии, открытой еще в конце прошлого года. Страховой взнос Таджикистана за предоставленные наличные составил 1 тонну золота и 50% акций Нурекской ГЭС. 1 января 1995 года Россия станет собственником этого залога.
Проблему денежного голода эти рубли не решили — из-за значительной утечки в Узбекистан. Теперь предлагается другой выход. В Таджикистан уже начали поступать отпечатанные в России 330 млрд "таджикских рублей". По существу, на московских переговорах и обсуждается именно необходимость параллельного хождения в Таджикистане российских рублей и таджикских денег. Москва считает, что это позволит Душанбе улучшить экономическое положение республики и приобрести опыт проведения денежной и валютной политики. Душанбе же не хотел бы вводить республиканскую валюту, поскольку это отодвинет вступление в желанную рублевую зону. Однако выхода у него нет, и он в очередной раз подчинится Москве.
Пример Таджикистана свидетельствует о том, что Россия продолжает вести жесткую кредитно-денежную политику по отношению к странам СНГ. Что касается рублевой зоны, то в первую очередь ясность должна быть внесена во взаимоотношения с Белоруссией, что возможно только после второго тура президентских выборов в этой республике. Остальным странам, как показывают соглашения, заключенные с Узбекистаном и Киргизстаном, Россия прекращает предоставлять несвязанные кредиты. На вооружение взят принцип, с которым Москва постоянно сталкивается, имея дело с западными кредиторами: теперь фактически кредиты предоставляются указанным в соглашениях предприятиям, у которых на кредитные деньги закупаются продукция. Такой подход позволяет решить сразу две задачи: смягчить условия кризиса перепроизводства, с которыми производители сталкиваются в России, и сохранить за собой рынки в странах СНГ.
КОНСТАНТИН Ъ-СМИРНОВ