Зачем Михаилу Саакашвили понадобилось вводить чрезвычайное положение — вот, наверное, главный вопрос, на который ни у кого нет ответа. Митинг на проспекте Руставели продолжался почти неделю и уже явно выдыхался. Его главный спонсор Бадри Патаркацишвили еще в понедельник покинул Грузию и улетел в Израиль. Саакашвили, кажется, не было смысла так жестко реагировать на не очень опасную для него манифестацию.
И то, что грузинские власти вдруг как с цепи сорвались вечером 7 ноября, говорит только об одном — Саакашвили давно уже подумывал о чрезвычайном положении. Он вынашивал этот план. У него, видимо, руки уже чесались, но он себя какое-то время еще останавливал. А потом перестал.
Все время митинга на проспекте Руставели Саакашвили не появлялся на публике. Он сидел дома. И можно предположить, что периодически смотрел телевизор. А что показывали в то время по телевизору? 2 ноября, в первый день митинга, Саакашвили целый день видел картинку с площади перед парламентом. По "Имеди", по "Рустави-2", по российским каналам и по западным. Там говорили обидные для него слова, и он раздражался. Целый день в нем копилось раздражение.
А утром 3 ноября вдруг картинка поменялась. В новостях говорили про Пакистан. Там президент Первез Мушарраф ввел чрезвычайное положение. Приказал спецназу разогнать протестующих при помощи газа и резиновых дубинок. Потом он немедленно прекратил вещание независимых телеканалов. Арестовал оппозиционеров. А сам выступил с обращением к нации, в котором сказал, что у него нет другого выбора и ЧП это вынужденный ответ на происки внешних врагов.
Мне кажется, Михаил Саакашвили в ту секунду весь превратился в слух. И даже, наверное, записывал за диктором в блокнот. На всякий случай. И начиная с субботы он думал: "Если ему можно, то почему мне нельзя?"
Этот вопрос вообще очень популярен в политике. Так, например, в Москве четыре года назад аргументировали очередной наезд на Грузию. США напали на Ирак, а раз им можно, то почему нам нельзя?
Обдумывая чрезвычайное положение, президент Грузии придумал, наверное, 100 аргументов, почему он достоин его больше, нежели пакистанский лидер Первез Мушарраф. Во-первых, он, Саакашвили, защищает демократию, а не авторитаризм. И во-вторых, и в-третьих то же самое. И США, к примеру, пакистанского лидера не сильно осуждают. А грузинского президента и вовсе поддерживают. Он думал-думал, а потом не выдержал и повторил все в точности.
Только в новостях, которые смотрел Михаил Саакашвили и откуда он копировал, быть может, модель поведения, не рассказали одного. Для Первеза Мушаррафа ЧП — это жест отчаяния. В Пакистане политика так устроена, что президент просто не может уйти. Его обязательно посадят или убьют, поэтому он вынужден держаться за власть зубами.
Точно так же устроена политика в большинстве постсоветских республик. Кроме некоторых — так недавно казалось. Но скорее всего, во всех. Если Пакистану можно быть Пакистаном, то почему всем нам нельзя?