Мальчику три с половиной года. У него рано рецидивировавший острый лимфобластный лейкоз. То есть лейкоз вернулся после химиотерапии. И это очень плохо, что лейкоз вернулся быстро — не прошло и двух месяцев. Даже после трансплантации костного мозга быстро рецидивировавшие лейкозы вылечиваются лишь в 40% случаев. Надежда на то, что саратовские врачи, лечившие Дениса, прежде чем он попал в московский Институт детской онкогематологии, ошиблись, и у мальчика не рецидив, а его просто не долечили. Тогда шансов выжить у Дениса больше, чем сорок из ста.
Денис сидит на кровати в Институте детской онкогематологии и спуститься с кровати не может, потому что пристегнут к капельнице пластиковой трубкой через катетер, введенный в подключичную вену. Сидит и рассказывает мне про машину и про автобус. Про машину Денис рассказывает, что оторвал от нее колеса и что прибежали гаишники и стали его ругать.
— Ты про настоящую машину рассказываешь или про игрушечную? — спрашиваю я.
— Про настоящую,— уверенно говорит Денис.— Про железную. С резиновыми колесами. Я их оторвал.
— Как же тебе удалось оторвать колеса от настоящей машины? Ты силач или автослесарь? И потом, как тебя отпустили гулять на улицу?
Денис настаивает, что машина была самая настоящая и колеса самые настоящие, а про улицу, печально глядя в окно, Денис говорит, что там, на улице, его дом. А мама Дениса улыбается, шепчет мне, что мальчик полгода не выходил из больничной палаты и просто забыл, что бывают настоящие большие машины. Настоящей он считает всякую машинку металлическую, тогда как игрушечной — всякую пластмассовую.
— Как же тогда,— спрашиваю,— прибежали гаишники? Они что, были маленькие, как Мальчик-с-пальчик?
— Нет,— говорит Денис,— гаишники были большие. Они на автобусе приехали.
И многозначительно указывает мне на игрушечный автобус. Автобус, если запустить его по простыне, начинает жужжать, как будто внутри у него работает неигрушечной какой-то мощности дизельный двигатель. Автобусик жужжит, но Денис на своем трехлетнем языке уверяет меня, что на самом деле автобус поздравляет его с днем рождения, причем по-английски.
Я думаю, что, может быть, мальчик бредит. Но мама Дениса улыбается. Сегодня Денис чувствует себя хорошо. Это вчера, когда Дениса присоединили к капельнице и стали вводить обязательный при лечении рака крови, но очень токсичный препарат, мальчик вдруг побледнел, завалился на спину, схватился руками за горло, стал кричать "Больно! Больно!" и потерял сознание. Прибежавшие на помощь врачи намерили Денису артериальное давление сорок на одиннадцать. Это был анафилактический шок. Третий анафилактический шок в жизни мальчика, которому три с половиной года. Первый анафилактический шок случился с Денисом в Саратове. Испугавшись, саратовские врачи тогда отменили мальчику необходимое лекарство, так что теперь непонятно, действительно ли у него ранний рецидив или просто его первый лейкоз нельзя признать толком вылеченным. Посчитав возвращение бластов рецидивом, саратовские врачи сообщили Денисовой маме, что у мальчика нет надежды, что нового курса химиотерапии мальчик не переживет, и в Москву ехать отсоветовали, поскольку в Москве, дескать, лечат всеми теми же лекарствами и по тем же протоколам.
— Нет,— говорит Денисова мама,— в Москве все по-другому. Когда у нас в палате вчера была реанимация, я поверила, что все по-другому.
Увидев, как ловко врачи проводят реанимацию прямо в палате, убедившись, что никто из врачей и сестер не требует с нее подарков и денег, наслушавшись от врачей серьезных выговоров за то, что разрешала мальчику ползать по полу и потом тянуть немытые руки в рот, эта женщина, кажется, поверила, что перед ней не доктора, а боги. Правда же заключается в том, что они не боги, а доктора. Прежде чем ввести меня в палату к Денису, главный врач отделения Дмитрий Литвинов печально пожимал плечами и считал шансы: если это ранний рецидив — то сорок из ста, если саратовские врачи ошиблись, то шансы возрастают, но не сильно — 50%, 60, может быть, 70. Мальчик будет в большой опасности, даже если найти ему в Германии за €15 тыс. донора костного мозга и еще на €15 тыс. накупить лекарств, без которых трансплантацию провести невозможно. Мальчик будет отчаянно рисковать, но, если не трансплантация, он наверняка не доживет до своего четвертого дня рождения.
Его игрушечный автобус ездит по простыне и жужжит. Показывая мне на автобус, Денис говорит:
— Ты слышал? Он поздравляет меня с днем рождения!
Я думаю, что мальчик бредит после перенесенного накануне анафилактического шока. Но на крыше автобуса есть маленькая кнопка.
— Послушай! — говорит Денис.
Он нажимает кнопку, и автобус говорит:
— Happy birthday!