Убой-баба

В титрах фильма Линн Рэмси «Умри, моя любовь» стоят имена 20 продюсеров, среди которых Мартин Скорсезе и играющие главные роли Дженнифер Лоренс и Роберт Паттинсон. Собравшая столько креативных сил картина обречена на разные трактовки и полярные оценки, причем они очень часто зависят от зрительского опыта. Свою версию увиденного предлагает Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Славящаяся жестоким визионерством и тягой к психопатологии шотландка Линн Рэмси обратилась к модернистскому роману аргентинки Арианы Харвич про агонию любви, но сюжет пришлось фактически выстраивать заново. Какая-никакая писательница Грейс (Дженнифер Лоренс) и ее весьма заурядный супруг Джексон, тщетно мечтающий о славе рок-звезды (как ни странно, Роберт Паттинсон), покинув Нью-Йорк, селятся где-то в Монтане в деревенской глуши. Они надеются обрести гармонию на лоне природы, но как-то сумрачно и неуютно в доме, где недавно покончил с собой дядя Джексона. Неподалеку доживают дни и его мать с отцом (Сисси Спейсек и Ник Нолти): спутники их «счастливой старости» — ружье, заряженное на всякий случай, лунатизм и деменция.

С творчеством у молодой пары как-то не клеится, к тому же заедает быт: для борьбы с мышами они хотят взять кошку, но вместо нее в доме поселяется собака, которая вечно скулит и лает — первый звонок зреющего конфликта. И главное — в семье появляется ребенок, который до конца фильма почти никак себя не проявляет, да и вовсе не растет. Остается такой маленький и хорошенький, словно кукла. Все вроде как у людей, и нет особых причин для тревоги, но с самого начала что-то пошло не так.

На мировой премьере картины, которая завершается пафосными кадрами пылающего леса, каннская публика стоя аплодировала девять минут — это много. Но наград от жюри не досталось ни фильму, ни главной его приманке — Дженнифер Лоренс. Впрочем, ей все равно их ставить негде: все занято «Оскарами», «Золотыми глобусами» и статуэтками помельче. А когда два месяца назад Лоренс вручали в Сан-Себастьяне почетный приз за вклад в мировое кино, молодежь устроила фан-демонстрацию в ее честь.

Так что для многих это кино — встреча с любимой артисткой в смелой, довольно радикальной роли женщины за гранью нервного срыва.

Многие смотрят на картину Рэмси через призму фем-оптики: да, есть в ней инвектива в адрес косной провинции, домостроя и патриархата: хотя никто ими Грейс не терзает, ей тошно от одного их унылого близкого соседства. И хорошо, что хотя бы не выясняется, что она в детстве стала жертвой мужского абьюза или чего-нибудь еще — это было бы слишком.

Все происходящее увидено глазами биполярной героини, которая ведет себя черт знает как. Играет с ножом, сдирает ногти, царапая стену, и фанатично охотится на мух. Мастурбирует на лужайке, требует, чтобы муж застрелил собаку, на детской вечеринке в нижнем белье плюхается в бассейн для малышей. Потом вообще начинает крушить все вокруг, а в финале голышом движется навстречу лесному пожару. Умри, поганый мир, гори все синим пламенем.

Причину выходкам героини, которые только усугубились после короткого лечения в клинике неврозов, проще всего искать в сексуальном голоде, который муж совсем не спешит удовлетворить. После появления ребенка его как будто подменили: в прошлом остались бурные «кроличьи» совокупления, и Грейс теперь ищет утешения в объятьях — реальных или воображаемых — чернокожего байкера. И все-таки перед нами не портрет нимфоманки с приветом от Ларса фон Триера. И не психодрама о послеродовой депрессии, какие теперь производятся в промышленном количестве: только на прошлой неделе в прокат вышла одна из них под названием «Я бы тебя пнула, если бы могла».

Тем более «Умри, моя любовь» не черная абсурдистская комедия и не боди-хоррор, как померещилось некоторым рецензентам, хотя без телесных повреждений героиня не обходится. Скорее всего, экзистенциальный психотриллер — жанр, открытый Романом Полански ровно 60 лет назад. Правда, героине «Отвращения» было не до сексуального голода. Лондонскую маникюршу, от страха перед жизнью убивающую мужчин, сыграла Катрин Денев, создав эталон и положив начало галерее экранных шизофреничек. Вершиной темы стал «Ребенок Розмари» того же Полански. И хотя Миа Фэрроу в этом фильме беременела не от Паттинсона, а от самого дьявола, родство тут несомненно. Уместно вспомнить и роль, сыгранную молодой Сисси Спейсек в «Кэрри» Брайана де Пальмы. Ниточка этой родословной тянется из 1960-х, находит продолжение в «новых диких» Люка Бессона и «неоварварах» Дэвида Линча. Дикие сердцем заполонили экран конца ХХ века и перекочевали в нынешний.

Родственность, однако, не отменяет принципиальных отличий. Герои и героини прежних эпох метафорически выражали болезненное состояние мира — этой задаче были подчинены и жанр, и стиль фильмов, ставших культовой классикой.

Линн Рэмси приходит на подготовленную территорию и топчется на общих местах. Вышедшая из школы британского «ползучего реализма», она недостаточно владеет тонкостями жанра.

Пытаясь поддержать мрачную атмосферу старыми музыкальными хитами, завершает картину песней культовой британской группы Joy Division «Love Will Tear Us Apart», что тоже выглядит прошлогодним снегом.

Режиссер спускает с цепи Дженнифер Лоуренс, позволяя ей упиваться собственным нарциссизмом. Талант актрисы, не поддержанный драматургией и режиссурой, расходуется непродуктивно. Даже акт сожжения недописанного романа — лишь дань недодуманной и недоделанной писательской линии. В результате поведение героини, которая «просто бесится», начинает в какой-то момент напоминать заезженную пластинку.