Климатический переход тормозит
ОЭСР признал несостоятельность развитых стран следовать собственным низкоуглеордным целям
Новый доклад ОЭСР «The Climate Action Monitor 2025» фиксирует, что темпы перехода к низкоуглеродной экономике снижаются, что особенно заметно в развитых странах. Глобальный консенсус о необходимости срочных мер, постепенно превращается в набор деклараций, за которыми нет достаточного объема реальных действий.
Фото: Michael Probst / AP
Фото: Michael Probst / AP
Потеря лидерства ОЭСР
Доклад ОЭСР фиксирует одно из самых неприятных явлений в мировой климатической политике последних лет — снижение темпов ее реализации. На фоне рекордных глобальных выбросов — около 55 Гт CO-экв. в 2023 году, — совокупный объем климатических мер вырос в 2024 году всего на 1%. Это в несколько раз ниже того уровня, который требуется для достижения целей Парижского соглашения. Для глобальной экономики, где сокращение выбросов должно происходить ускоренными темпами, такой рост практически эквивалентен отсутствию прогресса.
Несмотря на более чем сотню заявлений о достижении «углеродной нейтральности», юридически закрепленные обязательства охватывают лишь 17,7% мировых выбросов. Разрыв между фактической траекторией стран ОЭСР и их собственными национальными обязательствами по сокращению выбросов (NDC) на 2030 год составляет около 2,5 Гт CO-экв., то есть примерно 8% совокупного объема выбросов этих стран.
Доклад показывает, что даже если государства выполнят свои цели на 2030 год, большая часть экономик все равно не придет к траектории выбросов, совместимой с целями на 2050-й год. Секторные сдвиги — в энергетике, транспорте, промышленности — оказались гораздо слабее, чем предполагалось в стратегиях, а качество регулирования не успевает за масштабом необходимых изменений.
ОЭСР показывает, что развитые страны — США, ЕС, Япония, Южная Корея, Великобритания, — которые должны были обеспечивать нарастающий темп перехода, перестали быть драйверами, а NDC в значительной части стран стали документами, которые не имеют прямого механизма исполнения.
Ситуация осложняется тем, что пик глобальных выбросов не достигнут и смещается дальше, как и переход к их снижению. Если темп сохранится на уровне 2024 года, даже выполнение собственных обязательств богатейших стран будет невозможным без экстренных мер.
С точки зрения бизнеса это означает рост климатических, финансовых и трансграничных рисков. Переход, который предполагался плавным и постепенно нарастающим, начинает скатываться в зону неопределенности. Именно это делает доклад одним из самых важных документов года.
Рынки торговли углеродом развиваются медленно, охватывают ограниченные сегменты и не создают достаточных стимулов для бизнеса. Цены на углерод слишком низкие, чтобы изменить инвестиционные решения компаний. Программы энергоэффективности в промышленности и строительстве расширяются медленнее, чем предполагалось пять-семь лет назад.
Секторальные провалы
Доклад особенно подробен в описании тех сегментов, где переход застревает. Транспорт остается крупнейшим источником отставания. Несмотря на рекордные продажи электромобилей в 2024 году, общие выбросы транспорта практически не снизились. Это объясняется медленным переходом грузового транспорта, отсутствием развитой инфраструктуры в городах, нехваткой зарядных станций, поздним обновлением стандартов в коммерческом сегменте. Рост в секторе электромобилей пока не влияет на общую картину.
Энергетика, несмотря на рост доли ВИЭ, демонстрирует ограничения, о которых политические документы предпочитают не говорить: сетевая инфраструктура не соответствует темпам подключения новых мощностей; в ряде стран-партнеров растет использование угля; вопрос о роли газа остается нерешенным и политически чувствительным. Проблема не в отсутствии технологий, а в том, что энергетическая система требует перестройки, которая слишком медленна. Точка максимальной отдачи электроэнергии от ВИЭ сдерживается сетями и системными ограничениями.
Промышленность в целом остается наиболее проблемным сегментом. Переход на низкоуглеродные технологии здесь требует колоссальных инвестиций, которые многие компании откладывают. Темпы повышения энергоэффективности значительно ниже прогнозируемых. Таким образом, в каждом из ключевых секторов наблюдается одно и то же явление: отдельные технологические успехи есть, но системной трансформации нет.
Доклад подчеркивает и проблему качества данных. Многие страны предоставляют климатическую отчетность с задержками. Секторальные данные — особенно по сельскому хозяйству, мелким источникам, распределенной генерации, — фрагментарны. Отсутствие единых методологий расчетов делает международные сравнения сложными, а оценку выполнения обязательств — неточной.
В результате климатические обязательства существуют формально, но система управления ими работает с запаздыванием. Это снижает доверие к климатической политике как таковой и создает ложное ощущение, что траекторию можно скорректировать в последний момент, когда данные станут точнее.
Выравнивание не состоялось
В 2020-2022 годах рассчитывалось, что глобальная траектория автоматически начнет выравниваться: технологии подешевеют, рынки капитала перестроятся, а международные обязательства обеспечат согласованность действий. В 2025 году окончательно стало понято, что эта логика не оправдалась. Технологическая база действительно развивается, но институциональная — нет. Цены на углерод не растут. Обязательность климатических планов не обеспечивается. Стимулирование низкоуглеродного развития остается фрагментарными.
ОЭСР подчеркивает, что развития технологий недостаточно для достижения климатических целей, если институты отстают. Проблема перехода в том, что уже существующие технологии применяются слишком медленно.
Кроме того, развивающиеся страны растут быстрее, чем сокращают выбросы – они увеличили их примерно на 12% с 2015 года, несмотря на действующую климатическую политику из-за быстрого роста строительства инфраструктуры, расширения промышленности, потребления энергии и быстрого увеличения городского населения. OECD заключает: если развитые экономики не обеспечивают собственный темп сокращения парниковых эмиссий, глобальные климатические задачи становятся недостижимыми.
Вместе с этим, стоимость климатического бездействия начинает появляться в экономике уже сейчас. Экстремальные события увеличивают масштабы ущерба. Инфраструктура быстрее изнашивается. Страховые выплаты растут.
На уровне торговли климатический риск превращается в ценовой фактор: европейское углеродное пограничное регулирование делает высокоуглеродную продукцию дороже. Аналогичные механизмы готовятся в Великобритании, Канаде, Южной Корее. Для компаний это означает, что углеродный след становится частью финансовой модели. Доступ к капиталу ухудшается, если компания не может доказать снижение выбросов.
Выводы ОЭСР имеют прямое значение для российской экономики. Рост углеродных барьеров станет ключевым внешним фактором для экспорта. Высокоуглеродная продукция будет облагаться дополнительными платежами фактически автоматически, вне зависимости от внутренней политики.
Российские инфраструктурные проекты, рассчитанные на десятилетия, потребуют дорогостоящей модернизации, если не будут учитывать текущие тенденции. Компаниям, имеющим доступ к международным рынкам, придется переходить к более строгой отчетности и верификации данных, поскольку в глобальной системе доверять пустым декларациям больше не готовы.