заинтригована Татьяна Кузнецова
Авангардистов из Черной Африки, семь дней назад открывших фестиваль современного балета, на этой неделе сменят наши ближайшие соседи чехи — безусловно, менее экзотичные, но еще более загадочные. В том смысле, что совершенно непонятно, чего от них можно ожидать: чешский балет нам совершенно неизвестен — по крайней мере, в том виде, который он принял в постсоветские годы. А ведь на фестиваль приезжает главная труппа страны — Национальный театр балета Праги, имеющий за плечами 125-летнюю историю.
У истоков ее стоял балетмейстер Рейзингер — тот самый, который впервые в России поставил "Лебединое озеро", причем до того неудачно, что провал приписали Петру Чайковскому, и лишь спустя 17 лет композитора реабилитировал петербургский хореограф Лев Иванов. Чехи, впрочем, не обольщались насчет таланта автора Рейзингера и мучительно искали свой путь в балете — вплоть до начала 1950-х, когда Советский Союз этот путь им определил. Раз, но не навсегда: с начала 1990-х чешский балет принялся осваивать репертуар Европы и Америки. Но только в 2002 году нашел своего собственного автора — Петра Зуску и тут же привязал его к труппе должностью арт-директора.
До того, как возглавить Национальный театр балета, Петр Зуска успел потанцевать в балетах корифеев ХХ века во многих европейских и заокеанских компаниях и утвердился в качестве хореографа, получив с полдюжины призов за постановки в самых различных театрах. Судя по названиям его балетов, господин Зуска готов ставить что угодно — от лирических бессюжетных композиций до абсурдистской драматургии, причем отнюдь не чурается специфического балетного юмора. 13 и 14 ноября в Музтеатре им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко чешский Национальный театр балета покажет три его одноактных балета, известных миру, но не России.
"Немного экстрима", поставленный на американский хип-хоп и "эзотерическую расслабляющую музыку", как и следует из названия,— балет о крайностях: эмоциональных, ассоциативных, ситуационных. Сам автор, опрокинувший с ног на голову все традиционные ценности, определил его жанр как "трагикомедию". "Объятия моря" на музыку Яна Тирсена — дуэт, или, если угодно, — квартет: мужчина, женщина, стул и стол. Вечный круг взаимоотношений любовной пары (от нежности и страсти до хладнокровного разрыва), сопровождаемый столь же вечными вопросами ("Кто этот человек рядом со мной, что такое я сам и что мне, в конце концов, нужно?"), балетмейстер очертил с отчетливостью драматического театра и тонкостью театра хореографического.
Третий спектакль, "Сон Марии", неспроста поставлен на музыку присяжного балетного композитора XIX века Цезаря Пуни и сенсансовского "Умирающего лебедя". "Мария" — это Мария Тальони, икона романтического балета; свой сюрреалистический сон она поведала лондонскому психиатру, а также собственному дневнику, а спустя полтора века Петр Зуска интерпретировал его в комическом ключе, позволив разгуляться собственной фантазии. По хореографу, Мария Тальони обладала пророческим даром, увидев во сне не только реально станцованный ею знаменитый Па-де-катр (в котором — единственный раз в жизни — объединились четыре главные балерины XIX столетия), но и балет будущего: поставленный спустя 60 лет "Умирающий лебедь". Непримиримых конкуренток из позапрошлого века танцуют мужчины в "шопеновских" юбках — но, уверяют очевидцы, зусковская пародия на романтический балет гораздо остроумнее проделок знаменитой мужской труппы Trockadero.
Музыкальный театр им.К.Станиславского и Вл.Немировича-Данченко, 13 и 14 ноября (19.00)