Вчера Государственная архивная служба России провела пресс-конференцию для иностранных и российских журналистов. Журналисты ждали любопытных подробностей, устроители надеялись привлечь внимание к собственным проблемам. И те, и другие были в итоге разочарованы.
Пристрастие к архивам давно уже стало неким атрибутом нового времени. За архивным эксклюзивом охотятся почти все уважающие себя центральные издания и телевизионные передачи. Чуть ли не каждая уважающая себя не в меньшей степени, чем пресса, ассоциация готова сама собирать архивные коллекции — о замечательных ли людях или же грандиозных событиях прошлого. Резко возросли по популярности и в цене семейные архивы известных деятелей. Впрочем, давно считается, что архивное дело — прерогатива все-таки государства. И эту встречу с журналистами следует расценить не иначе как очередное напоминание об этом.
Главная проблема централизованной отечественной архивистики — недостаток государственного финансирования — сегодня удивить уже вряд ли способна. Как, впрочем, и те последствия, о которых постарался напомнить председатель Госархива Рудольф Пихойя, — невозможность следить за сохранностью документов, сокращение доступа к ним, а, соответственно, и ограничение права общества на информацию. Журналистов это тронуло до удивления мало, так же как и другая названная трудность — имеющиеся противоречия между законами "об архивах" и "государственной тайне".
На самом же деле больше всего собравшихся интересовали "особые" подробности разных событий из российской действительности. Передал ли Борис Ельцин (как он вспоминал в своей последней книге) "неожиданно побледневшему" Леху Валенсе документы из тайных архивов, лично компрометирующие лидера "Солидарности" в прошлых связях с КГБ? Сколько же точно погибло русских солдат в Афганистане? Найдены ли следы американских граждан, попавших в СССР после Второй мировой войны, событий во Вьетнаме и Корее? Оказывается, что польский президент действительно получил документы о "Солидарности" и ее руководстве — "но не агентурные данные, а политическую оценку ситуации в Польше накануне введения военного положения". А побледнеть Валенса, предположил г-н Пихойя, "мог и от напряжения".
Самой эмоциональной фигурой на пресс-конференции оказался пианист Николай Петров, известный своей активностью в нашумевшем разбирательстве о передаче прав на использование музыкальных архивов Телерадиофонда одной американской фирме. Он еще раз, буквально в лицах, поведал всю историю, назвав ее "аферой в $7 млрд, которая могла произойти только в тоталитарном государстве" — и выразил надежду на скорое и патриотическое ее разрешение. Заодно он призвал (на всякий случай) общественность следить за состоянием другого уникального хранилища — госархива фонодокументов.
В общем же пресс-конференция продемонстрировала как неумение архивной службы заинтересовать журналистов, так и нежелание журналистов увлечься общими проблемами отечественной архивистики.
ЮРАТЕ Ъ-ГУРАУСКАЙТЕ