Вчера в Санкт-Петербургском доме кино состоялась торжественная церемония закрытия 4-го международного кинофестиваля "Послание к человеку". Отсмотрев программу из 230 фильмов, жюри под председательством Ульриха Гергора огласило свое решение. Золотой кентавр в документальном конкурсе и денежный приз в $2ООО достались картине украинского режиссера Александра Роднянского "Марш живых".
На фоне шумного, тусовочного и светского "Фестиваля фестивалей" праздник документального кино прошел скромно и по-деловому — под стать виновнику торжества, который в отличие от своего игрового родственника не прописан в центральных кинозалах и редко собирает многотысячные аудитории. Зато, как и в прошлые годы, девиз "Послание к человеку" собрал множество по-настоящему серьезных людей — режиссеров, продюсеров, критиков. Во-первых, потому, что фестивалей, подобных петербургскому, во всем мире раз два и обчелся. Неигровое кино, обреченное на периферию большого кинопроцесса, пользуется всяким случаем показаться заинтересованной аудитории. Во-вторых, потому что традиция советского документального кино, осененная именами Медведкина и Вертова, до сих пор пользуется непререкаемым авторитетом во всем мире и привлекает профессионалов.
Исключения только подтверждают правило. Впервые за пять лет фестиваль отступил от принципов видового отбора. На 132 документальные картины пришлось 45 игровых и 53 мультипликационные ленты. Организаторам это добавило хлопот, экспертам и зрителям особой выгоды не принесло. Игровое кино, главным образом нестандартное по метражу, так и осталось в стороне от фестивальных сенсаций. Что лишний раз доказывает обидную, но истину: художественный фильм, имеющий хоть малюсенький шанс в любом европейском или американском конкурсе, поедет туда, а не к нам. До нас же добираются по преимуществу любители или начинающие, живущие в тени имен первого эшелона. Как, например, американка Лори Фонтейн, показавшая в конкурсе маловразумительную притчу о жизни пригородов Лос-Анджелеса "День независимости" ("Independence Day"). Во время пресс-конференции на вопрос об отношении к фильмам великого провокатора провинциальной идиллии Дэвида Линча экзальтированная режиссерша воскликнула: "Я жила в Филадельфии, когда Линч учился там в художественной школе. Лично мы незнакомы, но пару раз встречались в компаниях!" Другой американец Луис Веноста, автор получасового "Эффекта Кориолиса" ("The Coriolis Effect"), картины, кстати, стильной и небесталанной, хвастался в кулуарах дружбой с нынешним каннским триумфатором Квентином Тарантино. Все это, конечно, здорово. Но фильму Фонтейн самое место было бы где-нибудь на феминистском фестивале. А "Эффект Кориолиса" имел бы неплохие шансы на смотре малобюджетных кинодебютов. В свою очередь, коль скоро петербургский фестиваль занялся постановочной продукцией, стоило бы подождать самих Линча и Тарантино, а не довольствоваться их приятелями и знакомыми.
Все это не относится к главному фестивальному конкурсу, собравшему представительную программу документальных работ. По совокупности наград (Серебряный кентавр, приз экуменического жюри, первое место в рейтинге кинокритиков) явно выделился фильм литовца Иварса Селецкиса "Выйди, бледная луна" — рассказ о "новых крестьянах", поднимающих хозяйство после пятидесятилетней коллективизации и раскулачивания. Не менее актуально прозвучала и коллективная работа восточноевропейских режиссеров "Лунная долина" ("Moon Valley"), предупреждающая о катастрофических последствиях покорения природы (диплом жюри, диплом экуменического жюри). Серебряный кентавр по праву достался и картине американки Элен Бруно "Сатья. Молитва о враге" (Ъ писал о ней 18 июня), показавшей настоящий такт и интеллигентность в обсуждении такой деликатной материи, как чужая вера.
Понятно, что судьба главных призов любого фестиваля зависит от многих обстоятельств. Начиная от конъюнктуры и кончая личными симпатиями арбитров. Это нормально, и, вероятно, нет ничего удивительного, что жюри, в составе которого работал знаменитый эстонский мультипликатор Рейн Раамат, присудило Золотого кентавра по разряду мультипликации эстонской картине "Жилая комната" режиссера Рао Хейдметса. Можно говорить о национальной солидарности. И о том, что "Жилая комната" выполнена средствами покадровой анимации живых актеров, то есть в технологии, которую лет двадцать назад с блеском использовал сам Раамат. Однако факт остается фактом. Хейдметс снял хорошую, тонкую и умную картину.
Игровое "золото" в общем заслужила Барбара Политц за свою красивую, хотя и несколько манерную "28-ю ипостась июня 1914-го" ("The 28th Instance of June 1914"). Тут решение жюри носило почти стратегический смысл: фильм Политц являет собой скорее видовой гибрид, нежели чистый вымысел. Режиссер всего лишь воплотила на экране мечту двух художников пожить в начале ХХ века. Мечту настолько всеобъемлющую, что, получив приглашение оргкомитета фестиваля, герои фильма потребовали билеты на пароход. Объяснив свою причуду тем, что на рубеже столетий самолеты между Россией и Америкой не летали.
К сожалению, гораздо более сомнительно выглядит Золотой кентавр документального конкурса. Полная вторичность по отношению к классическим "Ночи и туману" Алена Рене — вот самая безобидная претензия к "Маршу живых" Александра Роднянского, показавшего путешествие современных тинейджеров по бывшим нацистским концлагерям. Цветное изображение сменяется черно-белым. Томительно и медленно нынешние мальчики и девочки вступают на подмостки ужасного театра смерти. В монтажном сопоставлении их глаза встречаются с глазами узников, бледными тенями, живущими в кадрах старой кинохроники. Приглашающе открывается закопченное жерло крематория. Пронзительно поет за экраном скрипка. Низко и печально рыдает виолончель. Оспаривать трагический пафос темы было бы просто кощунственно. Но не менее кощунственно, думается, вовлекать страшный киноматериал в хоровод эстетской киноигры со всеми ее распечатками, рапидом и эффектными стоп-кадрами. Не хочется думать, что режиссер сознательно спекулировал на исторической памяти. Не хочется думать также, что присуждая "Маршу живых" главный приз, председатель жюри, немец Ульрих Грегор сублимировал комплекс национальной вины. Однако вопрос об этике обращения с кинодокументом так и остается открытым.
На финальной церемонии режиссер и организатор фестиваля Михаил Литвяков сказал: "Лучше зажечь свечу, чем проклинать тьму". В этом году горение осуществлялось преимущественно на спонсорские деньги, хотя совершенно ясно, что событие такого масштаба нуждается в государственной поддержке. Не без иронии оргкомитет "Послания к человеку" присудил свой спецприз королю Камбоджи Нородому Сиануку за культуртрегерскую короткометражку "Моя деревня на закате солнца". Кто знает, может быть следующее "Послание к человеку" получит средства от венценосного документалиста.
СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ