В этом обзоре адвокатской практики хочется обратить внимание на два "жилищных" дела (кстати, оба выиграны одним адвокатом). Несмотря на кажущуюся простоту их фабулы, адвокат в обоих случаях использовал практически всю имеющуюся на сегодня законодательную аргументацию. В общем, достаточно полезно и поучительно. Тем более, что связанных с квартирами конфликтов в последнее время только прибавляется.
Адвокат доказал, что квартиру купили обманом
На прошлой неделе адвокат московской юрконсультации #2 Александр Боннер в Перовском нарсуде Москвы защитил интересы своей доверительницы Дарьи К. (ей 85 лет). Дарья К. судилась за свою однокомнатную приватизированную квартиру, которую она, сама того не ведая, "продала" в 1992 г. соседке за 3243 руб. 45 коп. Суд признал этот договор купли-продажи недействительным и вернул квартиру в собственность хозяйке.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Александр Боннер, его престарелая доверительница Дарья К. не может ни читать, ни писать, умеет только, да и то с трудом, ставить свою подпись. По малограмотности она чуть было не потеряла свою однокомнатную квартиру: в апреле 1992 г. подписала договор, по которому якобы продала ее за 3243 руб. 45 коп. своей соседке Арихане А.
По версии соседки, Дарья К. сама очень долго и упорно уговаривала купить у нее квартиру, но соседка отказывалась, ссылаясь на отсутствие необходимой суммы денег. Однако в конце концов, как утверждает Арихана А., Дарья К. уговорила ее приобрести квартиру за ту сумму, которой соседка располагала. А располагала она как раз тремя тысячами с небольшим рублей. На чем якобы и сошлись.
В суде Арихана А. уверяла, что ей не столько дорога купленная квартира, сколько просто неудобно перед соседями, поэтому она намерена отстаивать свою правоту. При этом она предложила родственникам бабушки вариант мирового соглашения — поделить квартиру пополам между нею и Дарьей. На что, естественно, никто не согласился.
По утверждению же самой Дарьи К., соседка воспользовалась ее старостью, малограмотностью и болезнью (Дарья К. состоит на учете в психоневрологическом диспансере): отвезла в какую-то организацию (в нотариальную контору), где предложила подписать какие-то бумаги. Дарья К. говорит, что была уверена: речь идет лишь о социальном обеспечении, талонах на продукты, но никак не о продаже квартиры. Однако через некоторое время соседка перенесла в квартиру Дарьи К. часть своих вещей (в частности, мешки с мукой и сахаром), а потом стала иногда оставаться там ночевать. Хозяйка квартиры не могла понять, что происходит, и рассказала обо всем своим родственникам. Те разобрались и посоветовали идти в суд.
На процессе в Перовском нарсуде Москвы адвокат Боннер ходатайствовал о проведении комплексной судебно-психиатрическо-психологической экспертизы в отношении своей доверительницы. Согласно заключению специалистов, у Дарьи К. наблюдается целый ряд недугов: атеросклероз с изменением психики, депрессивные состояния, слабоумие, примитивность мышления, внушаемость. На основе этого адвокат Боннер утверждал на процессе, что его доверительница не могла в полной мере осознавать сделку купли-продажи квартиры. Кроме того, ни соседка-покупатель, ни нотариус не объяснили ей сути происходящего. Когда же родственники рассказали Дарье К. обо всем этом, она, по словам адвоката, разрыдалась и пыталась отравиться таблетками.
Адвокат Боннер говорил на суде, что о неправомерности сделки купли-продажи говорит и смехотворная сумма, за которую была приобретена квартира (Дарья К. утверждала, что соседка ей вообще никаких денег за оформление сделки не дала). По словам Ариханы А., у нее с Дарьей К. была устная договоренность о пожизненном содержании как о дополнительной оплате за квартиру. Однако адвокат Боннер обратил внимание суда, что в договоре этот момент не был зафиксирован. Более того: по условиям договора купли-продажи соседка, приобретая квартиру, должна была уплачивать по ней налоги на недвижимость, расходы на ремонт и прочее, но в действительности никаких расходов по содержанию жилья не несла.
Адвокат также отметил нарушения госнотариусом действовавшей в момент совершения сделки инструкции о порядке совершения нотариальных действий. При удостоверении сделок, совершаемых малограмотными и слабовидящими, нотариус обязан прочесть участнику сделки текст договора и сделать об этом пометку на самом договоре. В данном случае этого сделано не было. Договор купли-продажи должен быть составлен в трех экземплярах, однако Дарье К. копию договора не дали. Перед заверением сделки нотариус обязан был поинтересоваться мнением органов опеки и попечительства, а также лечащего врача Дарьи К. в психоневрологическом диспансере. Однако и эти требования выполнены не были. По мнению адвоката, все это также является основанием для признания договора купли-продажи недействительным. Адвокат на процессе сослался и на ст. 58 (недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана) ГК России, доказывая, что Дарья К. была обманута соседкой.
Перовский нарсуд Москвы полностью согласился с доводами адвоката Александра Боннера и признал сделку купли-продажи квартиры Дарьи К. недействительной.
ЖСК не отдавал наследникам квартиру из-за 337 рублей
На минувшей неделе у адвоката Александра Боннера была еще одна победа по чисто "жилищному" делу. В Симоновском нарсуде Москвы он отстоял интересы своих доверителей — москвички Ольги А. и жителя Украины Игоря К., которые добивались через суд признания за ними прав собственности на двухкомнатную кооперативную квартиру их умершего отца. Суд счел требования адвоката и его доверителей вполне законными.
По словам адвоката Боннера, его доверители Ольга А. и Игорь К. после смерти отца не могли получить в нотариальной конторе свидетельство о праве собственности на принадлежавшую ему двухкомнатную кооперативную квартиру, поскольку ЖСК "Энергетик-4" отказывался выдать справку о полной выплате пая. В кооперативе ссылались на то, что хотя их отец и выплатил весь пай (3169 руб.), он не погасил долг перед государством (337 руб. 03 коп.): дом строился с привлечением средств бюджета, и на двухкомнатную квартиру приходится именно такая сумма.
В суде адвокат Боннер заявил, что ответчик смешивает разные правовые понятия — паенакопление и балансовую стоимость квартиры (в нее-то и входит эта государственная субсидия). Адвокат доказывал, что средства из госбюджета, вложенные в строительство дома, нужно рассматривать как помощь государства членам ЖСК, погашение которой не возлагалось на граждан. В подтверждение г-н Боннер сослался на письменные разъяснения по этому вопросу, полученные им из департамента строительства и стройиндустрии Министерства финансов России. Там было указано, что после полной выплаты паевого взноса отец Ольги А. и Игоря К. обладал полным правом собственности на свою квартиру. В соответствии с законом "О собственности в РСФСР" после 1 июля 1990 г. он не должен был перечислять в госбюджет сумму в размере, соответствующем доле затрат государства на строительство его жилья.
Суд с приведенными адвокатом доводами согласился и исковые требования его доверителей полностью удовлетворил.
Из ворованных кирпичей выстроили пост ГАИ
На минувшей неделе адвокат Санкт-Петербургской коллегии адвокатов Борис Кузнецов добился прекращения уголовного дела в отношении своего подзащитного Василия Герасова — замдиректора строительной фирмы в г. Обнинске. Его обвиняли в подстрекательстве и соучастии в краже кирпича с одной из городских строек. Однако адвокат доказал в суде, что о происхождении кирпича его подзащитный не знал, полагая, что приобрел его у частного лица (оказавшегося на самом деле лицом подставным).
Адвокат Борис Кузнецов рассказал корреспонденту Ъ, что его подзащитный Василий Герасов — замдиректора одной из строительных фирм в г. Обнинске (Калужская область) — в марте 1993 года заключил с неким частным лицом договор на покупку кирпича (1600 штук). Договор купли-продажи как положено оформили, заверили подписями и через несколько дней кирпич был доставлен по адресу покупателя. Однако неделю спустя Обнинская прокуратура возбудила уголовное дело по факту хищения кирпича с одной из городских строек.
В ходе следствия выяснилось, что этот злополучный кирпич через подставное лицо продали Герасову трое солдат-строителей. Сперва солдаты говорили, что договорились с работавшим на стройке водителем продать кирпич "налево". А тот уже сам нашел покупателя. Поэтому замдиректора сначала проходил по делу в качестве свидетеля. Однако вскоре солдаты, сообразив, что выступать в роли единственных виновников кражи не с руки, изменили показания и стали утверждать, что Василий Герасов сам предложил продать ему кирпич. Следствие этому поверило.
Действия Герасова по новой версии были трактованы как подстрекательство к преступлению, а сам он из свидетеля стал обвиняемым. При этом Герасову вменялось и соучастие в краже (до 6 лет лишения свободы с конфискацией имущества).
Еще на этапе следствия адвокат Кузнецов заявлял ходатайства о прекращении уголовного дела в отношении своего подзащитного за недоказанностью вины (все обвинение строилось на показаниях солдат, но даже очных ставок с ними не проводилось). Однако эти ходатайства были отклонены.
Дело рассматривалось Военным судом Смоленского гарнизона. Однако заседания неоднократно откладывались из-за того, что один из солдат-обвиняемых после демобилизации, нарушив подписку о невыезде, убыл к родственникам на Украину.
Выступая в суде, г-н Кузнецов обратил внимание судей на несостоятельность обвинения его подзащитного в подстрекательстве к краже. Следствию так и не удалось доказать, что именно Герасов обратился к солдатам с предложением о продаже кирпича. Наоборот, было доказано, что те, решив подзаработать, стали искать покупателя. А относительно соучастия Герасова в краже адвокат Кузнецов заметил, что показания солдат о том, что Герасов, мол, не мог не знать, откуда кирпич, надо проверять фактами.
В связи с чем адвокат предъявил договор купли-продажи, заключенный его подзащитным с мнимым продавцом. Этот документ, по мнению г-на Кузнецова, свидетельствует, что солдаты действовали через посредника, а следовательно, Герасов действительно мог не знать о происхождении кирпича. А в завершение своей речи адвокат немало удивил присутствовавших на процессе сообщением, что ворованный солдатами и купленный Герасовым кирпич пошел на строительство милицейского поста ГАИ.
В итоге Военный суд прекратил дело Василия Герасова за недоказанностью вины, приговорив остальных обвиняемых к различным срокам лишения свободы.
Крупное хищение через пять лет оказалось законной сделкой
На минувшей неделе в Верховном суде России адвокатам Раисе Тюриной (Мосгорколлегия адвокатов) и Владимиру Кузнецову (Мособлколлегия адвокатов) удалось добиться прекращения уголовного дела в отношении кооператоров Зангиева и Нагиева, обвинявшихся в хищениях госсредств путем заключения фиктивных договоров под закупку компьютеров в 1989 году. Адвокатам удалось убедить суд, что сделки были законны, а ссылки следствия на присвоение госсредств путем умышленного неисполнения договоров проверить невозможно, так как все участники сделок были арестованы до истечения сроков исполнения договорных обязательств.
Адвокат Раиса Тюрина рассказала корреспонденту Ъ, что уголовное дело по обвинению в хищении госсредств против кооператоров было возбуждено еще в июне 1989 года. Тогда по делу проходили пять человек: председатель кооператива "Треугольник" Алексей Евстафьев, председатель кооператива "Мастер" Игорь Сташков и его телохранитель Казбек Зангиев, директор Московского государственного центра информатики (МГЦИ) Евгений Калишенко, председатель кооператива "Павлин" Гани Нагиев.
По словам адвокатов, госпредприятие МГЦИ заключало с кооперативами договора на закупку компьютеров и переводило деньги на их счет. Кооператоры же скупали на эти средства компьютеры у частных лиц (челноков) за наличные. Однако в июне 1989 года правоохранительные органы в ходе одной из проверок деятельности кооперативов, еще до окончания сроков истечения договоров на поставку компьютеров, усмотрев в плановой задержке исполнения договоров тайный умысел, возбудили уголовное дело. Они обвинили кооператоров в заключении фиктивных договоров с целью присвоения перечисленных госсредств. Против всех участников сделок были возбуждены уголовные дела по обвинению в хищении госсредств в особо крупных размерах.
Следствие по делу тянулось до марта 1991 года и предполагало довольно шумный процесс. Которого, однако, не получилось: в апреле 1991 года Мосгорсуд рассмотрел дело и за недоказанностью вины направил его на дополнительное расследование. Летом 1992 года Мосгорсуд вторично рассмотрел дело. Однако на тот момент из пяти обвиняемых осталось только двое — Зангиев и Нагиев. Их подельники Сташков и Евстафьев, отсидев по несколько лет в СИЗО, были отпущены в процессе доследования на свободу, после чего скрылись. Калишенко же летом 1993 года погиб в автокатастрофе.
На оставшихся — подзащитных Раисы Тюриной (Зангиев) и Владимира Кузнецова (Нагиев) — легло все обвинение. По версии следствия, кооператоры с помощью подельников намеревались похитить 31,83 млн рублей (часть суммы договоров на поставку компьютеров) путем незаконного в 1989 году обналичивания госсредств. Реально ими было якобы похищено (то есть реально обналичено) 9,29 млн руб. Из них Зангиев якобы присвоил 2 млн руб., а остальные 7,29 млн руб. — Нагиев.
В суде адвокаты Тюрина и Кузнецов доказывали, что сделки на поставку компьютеров были законны. Возбуждение же уголовного дела было, по их мнению, необоснованным, поскольку даже в случае невыполнения договоров потерпевшей стороне следовало защищать свои интересы в арбитражном суде. Однако ничего подобного не было: никто в арбитражный суд с претензиями на партнеров не обращался. Более того: такой возможности никому и не дали, так как почти все участники до истечения сроков исполнения договоров были арестованы.
По мнению адвокатов, все участники сделок (как со стороны госпредприятия, так и кооператоры) действовали в полном соответствии с законом "О кооперации". Обвинение в присвоении госсредств также несостоятельно, поскольку деньги, полученные кооперативом по договору, являются его собственностью. И если уж говорить о хищении, настаивали адвокаты, то в этом случае речь могла идти только о хищении личной собственности (кооперативной), а не государственной.
В итоге суд статью 93 (хищение госсобственности) переквалифицировал на ст. 147 ч. 3 (мошенничество). Зангиева выпустили из-под стражи в зале суда (так как он уже отсидел отсидел свой срок в процессе следствия), а Нагиеву дали условно три года.
Однако адвокаты подали кассационную жалобу в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда, требуя оправдательного приговора. Там они еще раз изложили свои доводы. И Верховный суд с адвокатами согласился полностью, прекратив это дело за отсутствием состава преступления. То есть фактически признал, что сделки были законны, а их невыполнение связано с преждевременными арестами предпринимателей.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ