раритет балет
Королевский балет Великобритании открыл сезон "Баядеркой" в редакции Натальи Макаровой. Отсмотрев два спектакля,
Балетная труппа "Ковент-Гарден" начала сезон только в октябре, открыв его серией "Баядерок" в постановке Натальи Макаровой. Знаменитая балерина, сбежавшая из Кировского театра в 1970 году именно на лондонских гастролях, первой на Западе поставила этот балет целиком, до нее хореографы-эмигранты ограничивались лучшим его фрагментом — сценой "Тени". Версию Кировского театра, отлично ей известную, госпожа Макарова дополнила третьим актом в собственной постановке — из старинной постановки Мариуса Петипа он исчез вскоре после революции. Неведомая до 1980-х годов на Западе "Баядерка" оказалась золотой жилой: макаровская версия лавиной прокатилась по миру — США, Швеция, Италия, Австралия, Латинская Америка, Германия. Королевский балет Великобритании, заполучивший эту постановку в 1989 году, до сих пор хранит ее как сокровище.
"Баядерка" и впрямь ценнейший экземпляр хореографии XIX-XX веков: сюжет про любовь индийской храмовой танцовщицы к воину Солору, из карьерных соображений женившемуся на дочери раджи, прослоен сущими шедеврами хореографии. Однако заслуга балетмейстера Макаровой в этом невелика. Лучшее в ее версии то, что имеется в любой, самой захолустной постановке "Баядерки",— сохранившаяся от Петипа сцена "Тени", танец Никии со змеей и grand pas Солора и Гамзатти, поставленное в 1930-х годах Вахтангом Чабукиани. Худшее — как раз макаровский третий акт, в котором во время венчания в храме жениху является призрак умершей возлюбленной, а боги карают людей землетрясением.
Долгие минуты по темной полупустой сцене бродит миманс лысых монахов, еще дольше водят хороводы баядерки, невразумительно перебирая ногами в подобии адажио. Призрак Никии порхает по сцене сильфидой — отдельные па и мизансцены из одноименного балета госпожа Макарова воспроизвела без лишних колебаний. Однако в романтической стилистике не удержалась, заставив привидение деловито накручивать пируэты в руках жениха, отчего "свадьба" выглядела почти как "Танцы со звездами": папа-раджа и его партнерша-дочка словно соревновались в виртуозности с парой Солор--Никия перед судьей-брамином. Режиссерские ляпы усугубило недорогое "землетрясение" с дымом и стробоскопом, во время которого "гибнущие индусы" бегали по сцене с электрическими фонариками, посильно изображая хаос.
Но двадцатиминутный макаровский довесок вовсе не мешает труппе проявить себя в большой классике первых двух актов. Интернациональная команда Королевского балета Великобритании (из семнадцати прим, премьеров и ведущих солистов всего одна англичанка, остальные представляют не только разные страны, но и разные хореографические школы) смогла найти общий академический язык. Почти русский, но с иностранным акцентом: малоподвижны головы и корпус, плечи фронтально развернуты к публике, руки то излишне мягки и ходят почти лебедиными волнами, то слишком сурово следуют позициям. Балерины не научены брать форс на пируэтах (отчего страдает и фуэте) и не умеют отталкиваться от пола на больших прыжках (отчего исчезает эффект полета). Зато стопы, позы, реакции, взаимоотношения персонажей, режиссерские мизансцены выверенны, как в хорошем часовом механизме.
Диковато выглядит лишь кастинг. Еще полбеды, когда крошечную забитую Никию (бразильянка Роберта Маркес) третирует статная красавица Гамзатти (англичанка Лорен Катбертсон). Но когда высоченная решительная француженка Зенаида Яновски в роли бедной баядерки грозит ножом тощенькой маленькой итальянке Маре Галеацци в роли дочери раджи, в сценарную версию о самообороне не поверит даже суд присяжных. Два Солора составляют не меньший контраст. Иван Путров — русский премьер, известный тем, что два года назад "сломался" прямо на сцене, теперь, похоже, более всего озабочен, как бы дотянуть до пенсии без травм. Он работает по минимуму: двойное assemble переделано в полуторное, простых пируэтов не больше четырех подряд и даже эмоций ровно столько, чтобы кое-как поддержать течение сюжета.
На сцене этот компактный, небольшого роста, с неяркой внешностью премьер исчезает, как человек-невидимка, кажется, что его дамы танцуют сами по себе. Зато итальянец Роберто Болле, белозубый красавец гренадерского роста, затмил всех коллег. Хотя вел себя корректно: был предупредителен с партнершами, убедительно разыгрывал и страсть, и смятение, и полное раскаяние и при всей актерской активности не тянул одеяло на себя. Когда же дорывался до сольных танцев, выдавал все, что положено международной звезде: и высоченные перекидные, и пылкие большие пируэты с непременными двойными, и круг двойных сотбасков, правда, слишком осмотрительных — сцена была явно мала этому кавалергарду.
Публика, забившая зал "Ковент-Гарден" даже на утреннике, аплодировала воодушевленно, но разборчиво: премьерам громче, чем примам, кордебалету "теней" дольше, чем солисткам. К старинным спектаклям с богатой историей англичане испытывают все большее влечение. Недаром на афише Королевского балета кроме "Баядерки" до середины января значатся всего три спектакля, все из разряда музейных ценностей. Ни одной премьеры, ничего современного. Похоже, балетная классика в "Ковент-Гарден" стала такой же неотъемлемой частью английской светской жизни, как скачки в Аскоте или Уимблдонский турнир.