Здравствуйте!
В журнале "Коммерсантъ-Власть" N37 (741) от 24 сентября в статье "Родня во власти" допущена грубая правовая ошибка. Во-первых, автор ссылается на закон "Об основах государственной службы", который отменен ст. 72 закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" от 27 июля 2004 года N79-ФЗ. Во-вторых, действие законодательства о государственной службе не распространяется на членов правительства РФ — см. закон "О системе государственной службы Российской Федерации" от 27.05.2003 N58-ФЗ, ч. 2 ст. 1: "Деятельность лиц, замещающих государственные должности Российской Федерации, и лиц, замещающих государственные должности субъектов Российской Федерации, настоящим Федеральным законом не регулируется". Деятельность членов правительства (председателя правительства РФ, его заместителей и федеральных министров) регулируется Конституцией РФ и федеральным конституционным законом "О Правительстве Российской Федерации". В-третьих, и это самое главное, в начале этого года вы уже допускали аналогичную ошибку, и вам уже писал об этом один из читателей, когда после назначения на должность министра обороны Анатолия Сердюкова один из авторов журнала высказывал мысли о крайнем сроке его пребывания в этой должности по достижении 65 лет, опять же опираясь на давно отмененный закон "Об основах государственной службы". Можно попытаться понять ошибку журналиста, если он не юрист, но понять то, что вы второй раз за год допускаете одну и ту же ошибку, понять невозможно.
С уважением,
Егоров И. А., Московская область, Нахабино
От редакции. Благодарим господина Егорова за внимательное отношение к журналу. Согласны с ним в том, что нет ничего глупее повторения ошибок. В качестве извинения перед читателями публикуем результаты проведенного нами небольшого исследования мировых министерских стандартов.
Практика, аналогичная российской, когда правила для чиновников и членов правительства различны, существует во многих странах. Объясняется это тем, что почти везде закон признает двойственность положения министров: с одной стороны, они государственные чиновники, хоть и самого высокого ранга, с другой — политики. В большинстве стран на министров не распространяются такие ограничения, налагаемые на обычных госчиновников, как обязательный пенсионный возраст, запрет на членство в политических партиях, а иногда и вообще запрет на участие в политической деятельности. Не существует и запретов на то, чтобы родственники занимали посты в правительстве: во многих странах мира политика — занятие семейное. Разумеется, есть и общие для всех чиновников правила. Они в первую очередь связаны с предпринимательской деятельностью: министры и прочие госчиновники обязаны сообщать о своих деловых интересах. Однако жестких запретов членам семей министров и чиновников занимать высокие должности в коммерческих структурах не существует.
Виктор Черкесов, глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ, выступил на прошлой неделе в газете "Коммерсантъ" с пространной статьей, которую хочется назвать посланием. Настолько она необычна для нашей прессы и по содержанию, и по стилю. Пафос этого послания в утверждении, что летевшая в бездну постсоветская Россия была спасена тем, что уцепилась за "чекистский крюк", который и удержал страну от катастрофы. Надежды на будущее России г-н Черкесов тоже возлагает на чекистскую корпорацию, которую ради этой высокой цели руководитель ФСКН призывает к прекращению междоусобицы и сплочению.
Возможно, г-н Черкесов действительно верит в могущество корпорации, к которой сам принадлежит, и искренне отводит ей высокую миссионерскую роль. Однако эта концепция настолько противоречит реальной ситуации в стране, что приходится делать над собой усилия, чтобы поверить в искренность такой оценки роли "чекистской корпорации" в нашем прошлом, настоящем и будущем, даже если эту оценку дает чекист. Мне нечего сказать по поводу этих рассуждений — пусть их обсуждают в чекистском сообществе. Меня побудили ответить на это послание не рассуждения о "чекизме" и его роли в судьбах России, а следующие строки в послании г-на Черкесова: "Если кто-то из офицеров наркоконтроля поддался специфическим соблазнам криминальной среды — их следует наказать. Даже более сурово, чем заурядного чиновника-проходимца... Нечистоплотность абсолютно недопустима в наших рядах... Все, кто может помочь органам наркоконтроля обнаружить и очиститься от "оборотней в погонах", найдут во мне активного и надежного союзника... Предатели, уличенные в коррупции, знают, что мы не действуем по знаменитому принципу "сукин сын, но наш сукин сын"... Мы готовы к войне с коррупцией. Мы ведем бои с наркобизнесом".
Искренность этого публичного заявления главы ФСКН я не ставлю под сомнение. И поэтому решила также публично обратиться к г-ну Черкесову с просьбой обратить внимание на публичное же обвинение в "нечистоплотности" главы московского управления по контролю за легальным оборотом наркотиков (УКЛОН) Ивана Елисаветченко и его заместителя Михаила Фомина. Я имею в виду заявление, сделанное генеральным директором НПК "Софэкс" Алексеем Процким на пресс-конференции в апреле нынешнего года, затем повторенное на судебном процессе. Г-н Процкий утверждает, что более года назад получил от Елисаветченко и Фомина предложение покровительствовать его фирме за "маржу". Процкий должен был отправлять в наркоконтроль партнеров — покупателей химических веществ — для негласного одобрения сделок. В результате на рынке химической продукции должны были вырасти цены. "Надбавкой" к цене химической продукции, возникшей в результате коррупционного контроля рынка, "Софэкс" должен был делиться с сотрудниками ФСКН. Кроме того, Процкий получил от сотрудников ФСКН предложение поставлять прекурсоры в Таджикистан — туда, где эти вещества могут быть использованы для производства героина (который поступает в Россию как раз из Таджикистана). Данные факты были подтверждены под присягой сотрудниками фирмы "Софэкс", выступавшими свидетелями на судебном процессе. Руководители "Софэкса" Алексей Процкий и Яна Яковлева были арестованы через месяц после отказа принять преступное предложение Елисаветченко и Фомина. Эти сотрудники УФСКН по г. Москве до сих пор не попытались опровергнуть обвинения, выдвинутые против них Процким и свидетелями на суде. К сожалению, прокуратура тоже никак не отреагировала на обвинения в их адрес.
Я полагаю, эти сотрудники дали своему начальнику прекрасную возможность показать чекистскому сообществу и нам, рядовым гражданам, как следует чекистам блюсти истинную чистоту мундира. Поскольку прокуратура бездействует, г-н Черкесов может (и должен) провести собственное расследование публичных обвинений, предъявленных сотрудникам его ведомства,— разумеется, отстранив их от должностей до конца расследования. А когда он убедится, что обвинения эти не голословны, он должен сам обратиться в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело против позорящих его ведомство сотрудников. Было бы совсем замечательно, если бы в завершение всего этого г-н Черкесов нашел в себе силы признать, что на этом судебное преследование руководителей "Софэкса" должно быть прекращено за отсутствием состава преступления. Это будет самым убедительным доказательством искренности послания В. В. Черкесова и его заботы о репутации вверенной ему федеральной службы.
Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы