По числу законодательных нововведений 2007 год может стать рекордным для рыбного промысла. Самое громкое из них — конфискованную черную икру с 1 августа начали уничтожать вместо реализации в магазинах. Но в целом отрасль по-прежнему занимается экспортом сырья для зарубежных переработчиков. Почему для исправления ситуации нужно создать госкорпорацию, руководитель Росрыболовства АНДРЕЙ КРАЙНИЙ, переназначенный на эту должность 10 октября, рассказал в интервью Ъ.
— Вы предлагаете создать госкорпорацию "Росрыбфлот". Какие именно активы будут в нее внесены?
— Госкорпорация (кстати, "Росрыбфлот" — это ее рабочее название) будет создана на основе ОАО "Архангельский траловый флот", 100% акций которого принадлежит государству, а также 27 судов, построенных под гарантии нашего правительства. В свое время эти суда были переданы в аренду коммерческим структурам "Акросу" и "Сахалинлизингфлоту", у которых их переарендовали уже другие компании. В результате таких манипуляций государство перестало получать арендные платежи от использования этих судов. Вот их-то мы и планируем изъять у должников и передать в госкорпорацию.
Хотя "Архангельский траловый флот" — не самая заметная компания на этом рынке (ежегодный объем вылова составляет порядка 100 тыс. тонн), она входит в десятку крупнейших и имеет закрепленные в установленном порядке доли в общем объеме промышленных квот. Квоты также поступят в распоряжение госкорпорации. Возможно, количество судов будет и больше. Плюс аварийно-спасательные суда.
По плану госкорпорация будет формироваться в два этапа. На первом этапе, который продлится полгода, будут объединены активы общей стоимостью $1 млрд. На втором этапе, рассчитанном на более длительный срок — порядка трех лет, мы планируем удвоить стоимость этих активов.
— За счет чего это можно сделать, если сейчас стоимость "Архангельского тралового флота" участники рынка оценивают в $150 млн?
— Когда в нашем распоряжении окажется 27 современных судов, с такой базой можно будет выходить на новое планирование. Сейчас мы активно занимаемся созданием механизма, который позволит России вернуться на промысел в Мировой океан. Речь идет о добыче в так называемых открытых зонах, которые не являются прибрежной территорией ни одной из стран и находятся за пределами их экономических зон. Для этого мы активизируем научные исследования. Последний раз подобная масштабная экспедиция под российским флагом была осуществлена в 2003 году. Тогда судно "Атлантида" нашего института АтлантНИРО работало в южной части Тихого океана за пределами экономических зон Перу и Чили. Ученые привезли потрясающие результаты — там примерно 4 млн тонн ставриды, которые можно вылавливать. В настоящее время прибрежными государствами и странами экспедиционного лова разрабатываются необходимые документы по созданию международной рыбохозяйственной организации, которая будет регулировать промысел в данном районе за пределами 200-мильных зон. То же самое касается Антарктики, находящейся под регулированием международной комиссии по рыболовству АНТКОМ, где целые поля красного криля — арктической креветки. Порядка 4 млн тонн. Когда-то мы его там ловили, но ушли. Еще немного затянем, и исторический принцип допуска на ловлю в открытых зонах можем потерять — слишком долго нас там нет...
Частично планируем привлечь к этим мероприятиям частный бизнес. Самостоятельно частники такие проекты не потянут, поскольку подобные мероприятия весьма затратны и требуют наличия полутора десятков судов. Полагаю, что сейчас только государство может позволить себе этот рискованный бизнес. Пойдем мы, за нами подтянутся частники.
На втором этапе планируем заказывать суда. У нас есть неосвоенные объекты, как например, 200 тыс. тонн кальмара на Дальнем Востоке, для лова которого требуются джиггеры — специальные суда для добычи этого вида биоресурсов. Или глубоководные виды краба, ловля которого сейчас осуществляется всего одним судном — "Восток-1", поэтому эти виды краба не квотируются.
России нужен новый технологичный флот. Исторически крупнотоннажный флот в России не строился, предприятие было только в городе Николаеве — сейчас это самостийная Украина. Все новые суда в последнее время заказывались за границей. Стоимость одного судна составляет $25-30 млн. Мы планируем построить десять судов. Процесс, конечно, не быстрый, поскольку по факту наши судостроители могут только корпуса строить. Значит, надо проекты где-то купить, новые разработки, нужны технологии и оборудование. Сейчас мы рассчитываем с Минфином и с Минэкономики на отмену импортной пошлины на ввоз оборудования для судостроения. Президент по итогам заседания Госсовета 31 августа в Астрахани дал такое поручение.
— Государство владеет еще несколькими портами, будут ли они вноситься в корпорацию?
— Об этом пока речи не идет. На данный момент мы говорим о создании рыбопромысловой корпорации. Ни один порт не проживет только на перевалке рыбы. К примеру, более 60% дохода Мурманского порта приносит нефтебаза, точнее, перевалка нефтепродуктов. Все это прекрасно понимают, и ломать существующую схему никто не собирается. На данный момент в казне государства ОАО "Мурманский морской рыбный порт" и порты, являющиеся ГУПами, а это Охотский, Невельский, Калининградский, Новороссийский и Таганрожский рыбные порты. И они останутся у государства. И будут использоваться эффективно. С каждым портом мы будем разбираться отдельно, и возвращать имущество, переданное в аренду. От такого "бизнеса" государство несет колоссальные убытки. Это известное дело, когда порт сознательно ведут к банкротству, обременяют бесчисленными долгами аренды. Мы этого не допустим. После того как там будет наведен элементарный порядок, не исключено, что некоторые из них войдут в госкорпорацию.
— Будет ли допущен в "Росрыбфлот" частный капитал?
— Госкорпорация будет иметь аудированную отчетность по МСФО. Мы действительно рассматриваем возможность продажи определенного пакета акций корпорации на открытом рынке. Обсуждаются варианты продажи инвесторам от 25% до 49%. На мой взгляд, начать можно с продажи блокпакета, а уже потом, когда капитализация компании увеличится, продать еще 24%. При этом я буду настаивать, чтобы у государства обязательно была золотая акция. Это дает дополнительные гарантии при реализации такого большого пакета. Мы ведь фактически говорим о федеральном природном ресурсе. Соответствующее постановление правительства должно появиться до конца этого года.
— На что планируете потратить вырученные средства?
— Расходов предстоит достаточно. Устаревший флот, изношенное портовое оборудование уже не выдерживают никакой критики. В тех же рыбных портах крановое хозяйство надо менять, расширять площадки под контейнеры. А это колоссальные деньги. Приведу только один пример: только модернизация Невельского порта, пострадавшего от недавнего землетрясения, позволяющая увеличить его мощности по перевалке с 300 тыс. тонн грузов в год до 1 млн тонн, обойдется в 3,5 млрд руб. И это маленький порт. Для сравнения, только Новороссийский порт переваливает в год 70 млн тонн грузов.
— Планирует ли государство поддерживать рыбаков в части обновления флота в виде субсидий, компенсации процентов по кредитам или лизинговых платежей?
— Первой и самой главной мерой поддержки я считаю выделение и закрепление за рыбаками квот на добычу не на пять лет, как это было ранее, а на десять лет. Срок окупаемости одного судна составляет пять-семь лет, и рыбаки должны иметь возможность планировать свою деятельность на чуть более длительный срок. Кроме этого, планируем субсидировать за счет государства две трети процентной ставки по кредитам. По нашим подсчетам, необходимы большие объемы кредитных средств — порядка 60-70 млрд руб. под 4% годовых. Отрасль очень капиталоемкая, и если мы не дадим рыбакам доступа к дешевым деньгам, развития не будет.
На сегодня объективно созрела необходимость консолидации отрасли. Сейчас в ней насчитывается порядка 3700 судов и около 5 тыс. компаний — это беспрецедентное число участников для любого рынка. Мы подписали договор с Россельхозбанком, который готов выделить на рыбную отрасль 50 млрд руб. под 12% годовых. Так что кредитные ресурсы есть и на рыбодобычу, и на переработку, и на консолидацию в том числе.
— Каким образом вы планируете перераспределить квоты на добычу рыбы и морепродуктов в 2008 году?
— Я против аукционной системы распределения квот, в том числе и на вновь вводимые объекты. Но пока существенно менять механизм распределения мы не будем, все будет происходить по историческому принципу. Единственное, что могу гарантировать, что мы освободим рынок от компаний-рантье и тех, кто выбирает менее 50% отведенной квоты, а остальную часть реализует другим компаниям. Торговля квотами будет прекращена.
— Вы неоднократно заявляли, что также являетесь противником присутствия иностранного капитала в компаниях рыбного сектора...
— Я убежден, что максимальная доля присутствия иностранцев в акционерном капитале наших компаний должна составлять 25% минус одна акция или, еще лучше, ноль акций. Мы знаем компании, в которых на данный момент присутствует иностранный капитал. Дойдем до каждого бенефициара. Отнимать ни у кого ничего не собираемся, просто предложим им обратный выкуп их доли по рыночным ценам. У Росимущества есть порядка 18 независимых компаний-оценщиков, так что проблем с определением рыночной стоимостью акций не будет. Российским владельцам при необходимости будем выдавать кредит на выкуп этих акций.
— Сколько на данный момент на российском рынке насчитывается рыболовных компаний с участием иностранного капитала?
— Немного, всего полтора десятка и наберется. Еще есть группа риска, в которую входят российские компании, которые брали кредиты у иностранцев. Это было обычной практикой, когда потом этот кредит трансформировался в долю, так вот теперь этого не будет. Ограничения для иностранцев будут закреплены на законодательном уровне. В законе пропишем, что компании с иностранным капиталом не получат квот.
— Обычно любая отрасль старается привлечь как можно больший объем инвестиций, включая иностранные, вы же, получается, действуете наоборот...
— Давайте сразу определимся, что речь идет об ограничении иностранного участия в рыбодобывающих компаниях. На сегодняшний день, по нашим оценкам, более 50% улова минтая в России контролируется иностранными компаниями. Из 1 млн тонн ежегодного общедопустимого улова (ОДУ) этого вида рыбы 600 тыс. тонн мы не контролируем. Минтай — стратегический вид рыбы, поскольку является одним из наиболее дешевых. Посмотрите, в магазинах на 90% филе минтая написано "произведено в Китае или Японии", но это наш минтай, который вылавливается в наших территориальных водах, а потом переправляется за границу, где просто разделывается, замораживается и упаковывается. В этих странах целая перерабатывающая индустрия на нашем минтае выросла. Не они, а мы должны быть его экспортерами в Европу и Америку. Пусть сейчас у нас недостаточно мощностей для его переработки, но построить фабрику можно за 12 месяцев. А на кредитные деньги, я вас уверяю, бизнесмены уложатся в девять месяцев. И, пожалуйста, пусть те же бизнесмены из Китая и Японии строят перерабатывающие предприятия у нас.
Прежде чем принимать подобное решение, мы изучали опыт США, которые пять лет назад закрепили всю рыбодобычу только за своими компаниями. Те же японцы, которые громче всех кричали, что американцы напрасно приняли такое решение, потом сами пришли и построили рыбоперерабатывающие заводы на американском берегу.
Наши мощности по переработке по большей части загружены не более чем на 30%, при полной загрузке мы еще в Америку и Европу рыбу поставлять будем. А для начала надо определить четкие правила игры на рынке, и тогда инвестиции в рыбную отрасль пойдут.
— Вылов скольких видов водных биологических ресурсов в России сейчас квотируется и планируете ли вы увеличивать или уменьшать их количество?
— 250 видов водных биологических ресурсов мы сейчас квотируем. Я думаю, что мы выключим из этого списка все виды рыбы и морепродуктов, не попадающие в категории валютоемких, стратегических и исчезающих видов. Сейчас у нас идет спор — 55 наименований останется в нашем списке или все же сократить его до 25. Я думаю, что останется 55, все остальное будем регулировать, четко определяя места лова, его сроки, а также орудия промысла.
— Легальный рынок черной икры в России с 1 августа практически перестал существовать... Что с ним будет дальше?
— Объем легальной добычи осетровой икры составляет семь-девять тонн в год. И этот рынок мы возьмем под самый жесткий контроль. Наши специалисты уже подготовили закон "О сохранении и обороте осетровых". Да, его принятие будет означать фактическое введение госмонополии на оборот осетровых, но последние 10-15 лет государство занималось только тем, что выпускало мальков осетра в реки, заботясь о его воспроизводстве, остальной оборот фактически контролировали браконьеры. В результате запасы этой ценнейшей породы рыб, которая еще динозавров помнит, сильно истощились.
Закон нужен лет на пятнадцать — за это время можно восстановить популяцию осетровых. Государство будет контролировать весь оборот — от малька до прилавка. Мы даже планируем прописать в законе пункт, согласно которому и продавать осетровых можно будет только через специализированные магазины. Под специализированными я имею в виду не магазины "Океан", а оборудованные современными холодильниками торговые точки. Согласитесь, что осетр — это не тот товар, который может продаваться на колхозных рынках. Так что будем акцизные марки на банки с икрой клеить, производство лицензировать. Тогда будет понятно, сколько произведено, сколько продано.
— Браконьерство на этом рынке достигло таких масштабов, что сложно представить, как можно его победить...
— По моему ощущению, до сих пор борющиеся не ставили перед собой такой задачи. А первый шаг в этом направлении уже сделан. Принятые изменения в закон "О водных биоресурсах" лишают браконьеров возможности сбывать продукцию, а значит, пропадает сам смысл браконьерства. Наша основная задача — выдернуть прилавок из-под браконьеров и лишить их рынка сбыта. Когда они перестанут получать прибыль, то сами уйдут, и ловить никого не надо будет. После того как вступили в силу августовские поправки, колоссальный интерес появился со стороны частного бизнеса к осетру. В Калужской области планируется построить завод проектной мощностью 15-20 тонн икры в год. Готовится проектная документация по созданию аналогичного предприятия в Самаре. Как только бизнес понял, что с браконьерами мы будем бороться серьезно, то сразу появился интерес.
— Планируете ли вы ужесточение условий оборота каких-либо других видов рыб и морепродуктов, например краба?
— На самом деле шум в прессе поднялся только о черной икре, а внесенные поправки касались всех 55 видов, тех самых валютоемких и исчезающих, к которым относится краб, морской гребешок и другие особо ценные породы.
По крабу мы сейчас планируем закрыть только одну зону вылова. Есть Западно-Камчатская подзона, на сегодняшний день ОДУ на вылов там краба составляет 1990 тонн в год. На это количество сейчас приходится 65 пользователей. Если разделить ОДУ на всех, получается по 30 тонн на каждую компанию. А экономика на крабе начинается с улова в 50 тонн, иначе не окупятся затраты на судно, топливо, экипаж и так далее.
Поэтому перелавливают в этой зоне, по нашим оценкам, сейчас в семь раз от максимально допустимого объема. В таких условиях популяция не успевает восстанавливаться, и запасы истощаются. Такие истощенные зоны будем временно закрывать. При этом страна без крабов не останется. Ежегодное ОДУ по всем российским зонам на краба составляет 56 тонн. Закроем камчатскую зону, 2 тыс. тонн из 56 тыс. тонн — не такой уж большой объем. У нас еще шесть зон на Дальнем Востоке и в Баренцевом море.
— Недавно, вы заявляли, что Росрыболовство планирует взять на себя часть функций Россельхознадзора, касающихся ветеринарных проверок рыбы и морепродуктов. О каких именно функциях идет речь?
— Все, которые касаются рыбы и морепродуктов, как добытых в наших водах, так и импортируемых в Россию. Я напомню, что приказом #1274 "По фитосанитарному контролю сохранения водных биоресурсов" ГУП "Нацрыбкачество", выполнявшее эти функции, до марта 2004 года подчинялось Госкомрыболовству. И только в 2004 году оно было передано в ведение Россельхознадзора. Мы его просто забираем обратно. На данный момент у нас есть некоторые разногласия с Россельхознадзором по этому вопросу, но я надеюсь, что все они будут решаться на комиссии по административным реформам под председательством вице-премьера Сергея Нарышкина. Мы за то, чтобы контроль над отраслью был в одних руках, а не у 16 министерств и ведомств, контролировавших отрасль до сих пор.
— Минсельхоз сейчас добивается того, чтобы оставить за собой проект "Аквакультура" — выращивание всех видов рыб в подсобных хозяйствах. Претендуете ли вы на контроль за этой сферой?
— Начнем с того, что разведением рыбы сейчас преимущественно занимаются отраслевые НИИ, все они подчиняются Госкомрыболовству. Надеюсь, на наши институты Минсельхоз не претендует? Мы же не претендуем на фермера, который карпа выращивает в своем пруду. Тем более у Минсельхоза всего одно форелевое хозяйство — "Адлеровское".
В 2006 году на содержание всей рыбной отрасли государство выделило 6 млрд руб., на эти деньги было выловлено 3,5 млн тонн продукции. Бюджет Минсельхоза — более 100 млрд руб. Я еще раз подчеркну, что рыба — это не сельское хозяйство, там технологии совсем другие.
— А вы сами черную икру любите?
— Я спокойно отношусь к черной икре — с того момента, как вступили в силу поправки к закону, я ее не ел.
— А рыбу вообще?
— А рыбу я люблю больше, чем мясо, особенно речную в жареном виде. Астраханскую воблу люблю. Стараюсь, если есть два-три часа времени, порыбачить. Кстати, не были забыты нами и рыбаки-любители. Когда отменим ОДУ, они будут на спиннинг ловить совершенно легально, а не собирая перед этим немыслимое количество справок. Организуем специальные туристические зоны для рыбаков. На Камчатке уже такие зоны появились, на Таймыре, на Оби. В Мурманске спортивно-любительское рыболовство хорошо развито.
— Ваш личный рыболовный рекорд?
— Самая большая рыба, которую я лично поймал,— это 12-килограммовый сазан на Волге на подводной охоте. Мой любимый анекдот на эту тему: "Почему рыбаки не любят звонить из телефона-автомата? Руки неудобно разводить".