Мандельштамовские чтения в Воронеже, несмотря на организационные трудности, прошли самым достойным образом. В распоряжение участников оказались самые лучшие залы и площадки города, а в драмтеатре, где проходил поэтический вечер, впервые за долгое время был аншлаг.
Пожалуй, самым заметным участником научной программы чтений стал Владимир Микушевич. Невольно он взял на себя почти ту же роль, которая на лондонской конференции 1991 года досталась Бродскому. Лондонская конференция, кстати сказать, послужила для организаторов воронежских чтений образцом построения и регламента, что обеспечило нечастый в наше время феномен дискуссий после каждого из четырнадцати заседаний. Порой дискуссии по ценности высказанных мыслей не уступали докладам. Доклад же Микушевича о любовной лирике Мандельштама вызвал любопытную дискуссию об исследовательской этике. Не столь многочисленными и, может быть, не столь эмоциональными, но вместе с тем всегда точными и выверенными были высказывания одного из известнейших петербургских мандельштамоведов Георгия Левинтона. Его доклад был посвящен некоторым сквозным темам в воронежских стихах Мандельштама.
По традиции большинство сообщений относилось к анализу поэтики и общекультурного контекста творчества Мандельштама, и лишь некоторые были посвящены биографии поэта. И это не удивительно, поскольку каждая новая биографическая крупица в случае Мандельштама — на вес золота. И крупицы такие были: упоминания Мандельштама в переписке Б. Зубакина и В. Пяста 1932 года (Л. Ильинская), рассказ о работе Мандельштама над "Антологией русской поэзии" (С. Василенко), множество московских, воронежских, чердынских и ташкентских реалий (Л. Видгоф, Ю. Фрейдин, В. Берестов).
Особое место в программе занимал доклад Софьи Богатыревой, в семье которой (точнее, у ее отца, И. И. Ивича-Бернштейна) долгое время хранился основной архив Мандельштама. В 159-страничном списке стихотворений поэта Богатырева насчитала 76 поправок, сделанных рукой Надежды Мандельштам, различая при этом по меньшей мере три их разновидности — чисто архивные добавления, позднейшие припоминания деталей и поправки психологического характера, или, условно говоря, своевольные, фиксирующие ее, Надежды Яковлевны, позицию в небесспорных текстологических случаях. Вообще никогда еще понятия и термины психологии так часто не применялись к анализу мандельштамовского творчества, как на этих чтениях.
Запоминающихся выступлений было немало — сообщение Вадима Перельмутера, где была прослежена тема полета щегла едва ли не во всей русской поэзии, доклад Леонида Кациса, привлекшего для анализа стихотворения "Не мучнистою бабочкой белой..." материал творчества поэтессы Адалис, наблюдения Ирины Багратиони-Мухранели над фабулой "Египетской марки". Интересные дискуссии вызвал также доклад Натальи Кожевниковой о тропа Мандельштама. Из зарубежных участников чтений интересными показались доклады Ральфа Дутли о природе мандельштамовского эроса, Ефима Эткинда о роли Расина и французской культуры в творчестве Мандельштама, Дональда Рейфилда, сличавшего переводы Мандельштама из грузинской поэзии с оригиналами.
Открывая чтения, глава управления культуры областной администрации Юрий Соловьев поддержал идею сделать Мандельштамовские дни в Воронеже традиционными — наподобие Пушкинского праздника в Михайловском или Сахаровских чтений в Нижнем Новгороде. Вряд ли это возможно без надежной системы спонсирования и активного участия Мандельштамовского общества, судьба которого также на волоске: последние попечительские взносы, а иных источников финансирования у общества нет, были получены прошлой осенью.
ПАВЕЛ Ъ-НЕРЛЕР