Фестиваль современный танец
На сцене "Театриума на Серпуховке" в рамках фестиваля "Территория" французский хореограф Эдди Маалем представил свою трактовку балета "Весна священная" на музыку Игоря Стравинского. Его опыт одобрила МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Модернистский балет Вацлава Нижинского "Весна священная", в 1913 году буквально перевернувший представления об искусстве балета, знает множество интерпретаций. Слава безумца, благословленного на балетные варварства учителем Дягилевым, не дает покоя хореографам. Морис Бежар, Пина Бауш, Мари Шуинар, Анжелен Прельжокаж — каждый представлял свои "картины языческой Руси", и каждого манила та грань, через которую с легкостью своего великолепного прыжка когда-то перемахнул Нижинский.
Француз Эдди Маалем за вдохновением отправился в Нигерию. Оттуда он привез идею танцевальной африканской трилогии — "Черная весна", "Боевой порядок" и "Весна священная". Его труппа CIE Heddy Maalem состоит из 14 негритянских танцоров. Хореографическая выучка для Маалема не важна, ведь танцевальный инстинкт у чернокожих людей в крови. Африканская пластика как нельзя лучше легла на нервную музыку Стравинского. О русском композиторе хореограф танцовщикам много рассказывать не стал, представив классическое сочинение как "просто диск с просто музыкой для спектакля".
С раскатами грома, сменяющимися птичьим щебетанием, в белом квадрате сцены появляются силуэты мужчины и женщины, в полутьме они едва различимы. Томные, словно в замедленной съемке, они, как бы боясь вспугнуть друг друга, сменяют одну позу другой, лишь слегка касаясь руками. На этом рассветном дуэте гармоничная идиллия спектакля заканчивается. C топотом на сцену выносится первобытная стая, одержимая и разъяренная. Она то сжимается в единое черное тело, то, синхронно вздрагивая, разлетается на элементы. Рубящие движения рельефных торсов, какие-то безумные вальсы, переходящие в дикие тряски,— среди этой однородной массы выделяются лишь два близнеца, которые мечутся в разнополом стаде, пытаясь его не то усмирить, не то, наоборот, еще больше возбудить. Ритуальная пляска заканчивается. На сцене остается лишь занимающая любовью пара. На видеокартинке, сопровождающей действие, мужчина монотонно бьет молотом по наковальне. По мере того как нарастает возбуждение дикарей на сцене, удары становятся все интенсивнее, доводя танцоров до исступления. Достигая заветной "маленькой смерти", они без сил падают ниц.
С этой сценой совокупления по энергетике и мощи может сравниться только финальная сцена умирания. Синхронно с танцором на экране появляется жеребец, который скачет галопом. В эту бешеную скачку включается и танцор. Корчась в чудовищных судорогах, он сам постепенно превращается в загнанную лошадь. Каждая мышца его тела, кажется, вот-вот разорвется. Он исполнил потрясающий монолог до полного изнеможения, буквально на грани танцевальных, да и человеческих возможностей.
К трактовке своей "Весны священной" господин Маалем подходит философски. Здесь он видит и столкновение двух миров — африканского и западного, и конфликт человеческих тел. Сам хореограф сказал мне, что его "Весна" — это церемония разделения полов, попытка определить, кто ты на самом деле. Так это или нет, но безусловная заслуга Эдди Маалема в том, что он заставил поверить: если уж черная магия существует, то только в черном теле.