На фестивале "Earlymusic" в зале Капеллы имени Глинки выступил ансамбль Hesperion XXI под руководством Жорди Саваля, одного из авторитетнейших в мире реаниматоров старинной музыки. Слушал ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Это уже второй приезд господина Саваля на "Earlymusic". Наряду с Густавом Леонхардом и ансамблем Le Poeme Harmonique этого испанского музыканта и ученого-историка можно назвать хэдлайнером фестиваля. Однако на этот раз программа Hesperion XXI (в прошлом веке "Hesperion XX") как-то вписалась в формат строгого зала капеллы.
Ансамбль господина Саваля привез в Петербург своего рода повседневный музыкальный быт старой Европы. Это очень теплые, трогательные пьесы и импровизации, преимущественно танцевальные. В те времена в музыку не вслушивались в том стерилизованном смысле, как мы это сегодня делаем в концертных залах. Если песня — подпевали, если танец — двигались. И при всем восхищении к тому, как заботливо Жорди Саваль и его коллеги очищают от пыли забвения древнейшую бретонскую, каталонскую, греческую, сефардскую и еврейскую музыку, ее строгое концертное воплощение — это своего рода ампутация звука, некогда неотделимого от тела древнего обряда или праздничного действа. И практически вся программа концерта и оказалась демонстрацией этой отторгнутой от целого части. Исключением можно назвать лишь "позднюю" старинную музыку XVII века (два мюзетта Марина Маре), когда танцевальные сюиты уже превращались в немного странный жанр танцевальной музыки для слушания. В целом в Капелле процесс молчаливого и неподвижного прослушивания жанровой музыки вне жанрового контекста казался утомительным и даже противоестественным. Да и вариации и импровизации ансамбля подошли бы скорее не академическому залу, а атмосфере уютного камерного джаз-клуба.
Во время концерта господин Саваль наиграл несколько вариантов одной древней мелодии, предваряя их пояснениями: "еврейская", "испанская", "мавританская", "греческая". Действительно, под настилом вариантных различий угадывалась общая для всех родственная мелодическая основа. "Вот как народы были близки друг другу когда-то", — мило резюмировал господин Саваль. Собственно, в российском концерте этот список родственников можно было бы и расширить, ведь еврейская мелодия начиналась с интервала восходящей квинты, то есть "души русской песни", как считал Михаил Глинка.