Renault просят расправить крылья

Французский автогигант Renault оказался в сложной ситуации: правительство просит его подключиться к производству военных дронов — ради укрепления обороны страны, поддержки Украины и чтобы сократить отставание в быстро меняющемся мире вооружений. Внутри компании это предложение вызвало не столько энтузиазм, сколько сомнения. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Тема дронов впервые появилась летом, когда тогдашний министр вооруженных сил Себастьен Лекорню объявил о планах вовлечь «крупную автостроительную компанию» в оборонный сектор. Она должна была бы работать в паре с французской фирмой, специализирующейся на военных технологиях. Речь шла о производстве беспилотников для армий Франции и Украины — на мощностях в Восточной Европе, возможно, даже на украинской территории, «в нескольких десятках километров от фронта».

Новость застала персонал Renault врасплох: смогут ли инженеры и рабочие, привыкшие собирать автомобили, вдруг начать делать оружие? А если смогут — то захотят ли?

«Мы подписывались на работу в автопроме, а не в оборонке»,— говорят на заводе одни. Другие указывают на риск: «Никто не хочет оказаться мишенью — ни физически, ни в киберпространстве».

Renault старается успокоить сотрудников. По внутренней почте распространили записку о том, что компания лишь «изучает возможность внести свой вклад в проекты оборонной промышленности». Решение не принято, переговоры продолжаются. В документе также перечислены возможные плюсы — от сохранения рабочих мест во Франции до приобретения «ценного опыта, способного найти гражданское применение». Производитель, ослабленный падением продаж электромобилей, ищет новые пути.

Но наблюдатели указывают на три возможные проблемы:

• физическую безопасность заводов,
• защиту производства от кибератак
• и риск того, что Renault станет целью в информационных — и дезинформационных — войнах.

Есть и сугубо практические страхи. Компания до сих пор не завершила развод с Россией: до 2028 года у Renault остается право выкупить обратно долю в АвтоВАЗе. Правда, генеральный директор госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов уже заявлял, что политические условия для возвращения Renault в капитал АвтоВАЗа отсутствуют. Но в случае, если французские заводы начнут производить оружие для Украины, это окно закроется окончательно. Руководство, по словам источников в компании, осознает, что переход к выпуску военной продукции навсегда изменит репутацию бренда.

В руководстве, впрочем, предпочитают говорить о «вкладе в европейскую промышленную динамику». В официальных комментариях напоминают, что по этому пути пошли многие компании: в Германии завод производителя поездов Alstom переоборудован для сборки бронетехники; немецкий концерн Schaeffler создал отдельное подразделение по оборонным заказам, а семья Porsche недавно объявила о намерении инвестировать в военное производство. Немецкий концерн Rheinmetall заявил о намерении построить завод по производству артиллерийских снарядов на территории Украины.

Французская экономика, подчеркивают в правительстве, вступает в «новую фазу экономики войны», где частный сектор должен подставить плечо армии.

Участие в оборонном проекте может укрепить связи с государством и открыть новые бизнес-перспективы в Европе. Но каждый шаг в этом направлении чреват репутационными рисками, а то и внутренним кризисом. В профсоюзах говорят о шоке. CFDT в своем недавнем обращении напомнила, что речь идет «не о простой реконверсии, а о переходе к деятельности с тяжелыми моральными последствиями». Force Ouvriere требует от государства «прозрачности и ответственности», ведь главный акционер Renault — французское правительство, которому принадлежит 15% капитала компании.

«Renault не стремится стать игроком на рынке вооружений,— говорится в официальной позиции компании.— Мы просто рассматриваем возможность использовать наш промышленный потенциал в проектах, где он может быть полезен». Более 100 лет назад, во время Первой мировой войны, Renault уже работала на армию, производя снаряды, моторы для самолетов и знаменитые танки FT. Но тогда, как отмечают профсоюзы, страна сама была под огнем. Сегодняшний контекст иной: война идет не на французской земле, и решение участвовать в ней — вопрос не выживания, а выбора.