«Акула прошла поперечным курсом»
История 62-летней россиянки, которая выжила после 24 часов в холодном море
Елена Дорофеева во время интервью
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Елена Дорофеева во время интервью
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Подводное течение унесло женщину от лодки, и следующие 24 часа она провела в холодном море. За это время она встретила акул и пережила ночной шторм. Спасли ее чудом — матрос-практикант с поискового судна заметил в бинокль оранжевую ласту. В интервью “Ъ” Елена Дорофеева рассказала, какие мысли приходят в голову на свидании со смертью, на что похож плавник акулы, как выглядит море накануне шторма и почему она хочет продолжить заниматься дайвингом.
— Расскажите, пожалуйста, предысторию вашего приключения. Давно вы занимаетесь дайвингом? И почему вы оказались на Сахалине?
— Сидела девушка, скучала. Дай, думаю, дайвингом займусь… А если серьезно, то мое увлечение дайвингом началось год назад, когда друг поделился впечатлениями о поездке на остров Монерон. Оказалось, что в нашей стране есть уникальное место, где можно близко наблюдать за сивучами — северными морскими львами. Это очень крупные животные, они практически не имеют врагов в дикой природе и поэтому совершенно не боятся людей — дайверы там могут плавать вместе с сивучами. Тем более что вода вокруг острова, благодаря теплым течениям, может летом прогреваться до +24–26 градусов.
Весь остров — природный парк с соответствующими ограничениями. Но туда можно приехать туристами. Друг рассказал, что там есть все необходимое для дайвинга — база, лодки, прокат оборудования, инструкторы. Конечно же, я захотела поплавать с сивучами!
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Мы с дочерью прошли обучение дайвингу — сначала в бассейне в Москве, потом в Красном море в Египте. Все погружения прошли благополучно, я сдала необходимые тесты и в апреле получила сертификат Advanced Open Water Diver международной ассоциации PADI — то есть «продвинутый дайвер». Сертификат дает мне право погружаться в паре с другим дайвером до 30 метров. Но, конечно, дайвинг, как и любой вид деятельности, требует опыта — большого количества погружений. У меня их пока не так много.
Мы с дочерью приобрели тур на сезон сивучей. В августе прилетели на Сахалин, от Невельска на катере за два часа дошли до Монерона. Разместились — и в первый же день погрузились под руководством местных дайверов. Это обязательное условие, потому что необходимо провести проверку снаряжения прибывших дайверов, их навыков — и точно определить вес грузов, необходимых для погружения.
Монерон — место сложное, со множеством течений, которые часто меняются.
И даже для опытных дайверов погружение всегда сопряжено с дополнительными рисками, если они не знают особенностей гидрологии этого острова.
Но у нас все было хорошо — до последнего дня.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
— И сивучей удалось увидеть?
— Это незабываемое ощущение — когда ты находишься с ними в их родной стихии. Они как огромные кошки: круглые глаза, усы, гибкость невероятная, любопытство... Совершенно не боятся дайверов — наверное, потому что мы тоже с ластами. И они хотят играть с людьми! То есть они плавают вокруг нас, тычутся, приглашают — пошли, мол, поплаваем.
Но мы, естественно, соблюдаем все правила поведения с дикими животными и уклоняемся от прямого контакта. Тогда они начинают приставать — и даже могут «сделать кусь». Один сивуч меня прикусил за голову, меня аж подбросило! Но это игра такая, без агрессии.
— Как же вы потерялись в море?
— В конце тура организаторы предложили совершить погружение к утонувшему дноуглубительному судну «Анабар». Но мне ржавые железки были неинтересны — и я решила использовать этот дайв для совершенствования навыка плавучести с индивидуальным инструктором. Упрощенно говоря, это умение двигаться или «зависать» на определенной глубине в толще воды.
Дайверу несложно оставаться на дне — держишься за какой-нибудь камень, и все. А вот находиться на определенной глубине — допустим, десять метров — не так-то просто. Потому что человек дышит. Выдыхает воздух из легких — немножко погружается, вдыхает — немножко всплывает. Кроме того, пустеет баллон — и тоже тянет вверх. Все эти обстоятельства надо учитывать, когда ты поднимаешься с большой глубины и делаешь обязательные остановки. Поэтому необходимо тренироваться.
В итоге мы все вышли в море на одной лодке. Погода была хорошая: штиль, солнышко, температура воздуха +24 градуса, температура воды на поверхности +21 градус.
Мой инструктор перед погружением, как положено, провел со мной в лодке брифинг и предложил погружаться сразу на дно: «Встречаемся на дне».
Предупредил, что на дне сильное течение, но у него есть буй. По правилам на пару дайверов обязательно должен быть один буй — это такой яркий узкий и длинный мешок, свернутый рулоном. Перед подъемом его надувают и отпускают, буй всплывает, и всем издалека видно: здесь в воде дайвер.
Все начиналось как обычно: вывалились из лодки вдвоем, «Готова?» — «Готова!». Инструктор начал погружение, а я за ним. С глубины в четыре метра я увидела, что он снова находится на поверхности. Получается, что инструктор внезапно решил всплыть, не предупредив меня знаками и не дав мне на этот счет никаких указаний. Я продолжила погружение на дно, как и было сказано на брифинге. Вода была очень мутной, так что я не видела, погружается ли инструктор следом за мной. Я спешила на место встречи, чтобы он меня там не искал.
В итоге я очутилась на глубине 25 метров, температура воды +8,4 градуса. Видимость на дне — около десяти метров. Осмотрелась. Никого нет. Сказала себе: «Нестрашно. Сейчас сверху "прилетит" инструктор». Но никто не "прилетел"…
Ну что ж, придется всплывать. С такой глубины подниматься надо очень медленно, выполняя необходимые остановки, о которых сигнализирует специальный дайверский компьютер. В итоге я всплыла метрах в пятистах от лодки — из-за сильного течения, как и обещал инструктор. Увидела лодку и людей в ней, подумала, что они все уже меня ищут.
Как положено, поорала: «Эге-ге-ге!», похлопала руками по воде. Больше ничем не могла привлечь внимание — буй остался у инструктора.
Но лодка завелась и пошла в противоположном от меня направлении. Это потом я узнала, что инструктор никому не сказал о том, что я ушла на дно,— и сам отправился на погружение с другим дайвером. Поэтому в лодке меня хватились не сразу, и, соответственно, поиски начались, когда меня уже отнесло течением за пределы видимости.
Так я осталась в воде одна.
— СМИ сообщали, что сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела…
— Насколько мне известно, идет доследственная проверка. Больше я ничего не знаю.
Первым делом решила самостоятельно доплыть до лодки. Но течение относило меня быстрее, чем я продвигалась. Попробовала плыть к берегу — такой же эффект. Меня безнадежно уносило от острова на юг.
Вот тут я поняла, что быстро меня не найдут. Я даже подтянула молнии на шлеме и рукавах — надо беречь тепло. При этом все еще полагала, что меня ищут, только в другом месте. Поскольку прошло не так много времени, у меня еще был воздух в баллоне — поиски должны были начаться в первую очередь на дне. Как я потом узнала, так все и случилось.
Работа водолазной группы в поисковой операции
Фото: ГУ МЧС по Сахалинской области
Работа водолазной группы в поисковой операции
Фото: ГУ МЧС по Сахалинской области
— А море было спокойным?
— В тот момент был штиль. Я даже увидела, как вдалеке вдоль берега Монерона начали метаться красные лодки. Но меня никто не заметил — я была слишком далеко. Дайвера без буя увидеть в море очень непросто — над водой только голова торчит. А шлем у меня был черный с широкой серебристой полосой, в волнах это заметно примерно так же, как фольга на фольге.
Так я и дрейфовала приблизительно в трех-пяти километрах от острова. Даже не заметила, как потеряла сдвинутую на лоб маску. Решила плыть к Монерону на спине, гребла ластами против течения пять-шесть часов, но так и не приблизилась к берегу. Хотя, возможно, без этих усилий меня унесло бы еще дальше.
В это время я встретила первую акулу.
— Погодите, акулу?
— Да. Я сначала увидела в воде плавник…
— Вот этот страшный плавник, как в фильме «Челюсти»?!
— Я сперва подумала, что это ласт тюленя. Потом подумала, что это какой-то странный ласт. А потом из воды приподнялась спинка — и я поняла, что это совсем не тюлень. Но акула прошла поперечным курсом и поплыла дальше по своим акульим делам. Я снова осталась одна. Затем течение поменялось, и меня потащило на север.
Еще до заката на остров прилетел вертолет: я даже видела, как он сел и выключил огни. Тогда я поняла, что буду ночевать в море.
Солнце село. Спокойное море, штиль, прекрасное звездное небо без засветки, видны все созвездия, Млечный Путь… Но со временем вода остыла, и стало очень холодно.
Экипаж Ми-8 обследует морскую акваторию
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
Экипаж Ми-8 обследует морскую акваторию
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
— А за счет чего вы столько времени держались на плаву?
— Ну у дайвера все плавучее — прежде всего сам дайвер (смеется). Человек всегда всплывает, как мы знаем. Рано или поздно. Но если серьезно, то у меня был компенсатор плавучести. Вспомните, как выглядит дайвер: у него за спиной баллон, который «пристегивается» к дайверу с помощью, скажем так, жилета или ранца с воздухом — компенсатора плавучести.
У меня компенсатор представлял собой большую подушку в форме бублика — так называемое крыло. Это крыло было очень удачной конструкции, оно поддерживало меня на поверхности воды в вертикальном положении без физических усилий.
Это крайне важно — ведь я могла заснуть и захлебнуться. А в компенсаторе я себя чувствовала уверенно и спокойно держалась на воде.
Я была в так называемом мокром неопреновом костюме. У него очень простой принцип действия: костюм удерживает воду, которую дайвер согревает своим телом, ведь человек очень теплый. Однако это не так уж долго работает: час, два, три — но точно не сутки. А когда внешняя среда очень холодная — еще меньше.
Честно скажу: замерзать крайне мучительно. Думаю, если бы я в этой ситуации умерла, то именно от переохлаждения.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
— Не могу не спросить: о чем вы думали в это время? Ночь, вы одна посреди холодного моря — и не так уж много шансов на спасение. О чем думает человек, когда понимает, что жизнь может скоро закончиться?
— В такой ситуации любой человек мыслит в двух направлениях. Первое — как будем спасаться. Второе — то, о чем думают перед смертью. Тут у каждого свое…
Я не хотела бы подробно рассказывать об этом — все-таки вопрос достаточно интимный. Я человек верующий — так что я молилась, просила поддержки и верила. Вспоминала всех, кто мне дорог.
Всех простила, у всех попросила прощения. Ну вот так как-то, если коротко. Было интересно (смеется). Было много времени подумать о самом важном.
За два часа до рассвета я заметила, что море начинает по-другому шевелиться. Вода стала очень красиво извиваться, хаотично закручиваться — как языки пламени. Только это черно-серое пламя, потому что было очень темно. И вдруг я увидела, что в этом «костре», в кромешной темноте ко мне не спеша плывет дайверский ботинок. Но плывет странно — вертикально, на подметке, да еще и пяткой вперед.
Ну ладно, думаю, подплывет поближе, и я его выловлю — посмотрю, что это такое. Ботинок подплывает, до него остается полтора метра, потом метр… Я наклоняюсь, протягиваю руку — а он аккуратно уходит под воду. Только тогда я поняла, что это не ботинок, а плавник.
— Опять акула?
— Да. Ничего, думаю, тоже вариант. В конце концов, хотя бы все быстро закончится (смеется). Но и эта акула уплыла. Тут надо пояснить, что я перед отъездом расписала свой дайверский костюм — по бокам написала: «Do not eat». Видимо, акулы читали эту надпись и уплывали (смеется).
А потом начался шторм. Из бурлящей воды сформировались высокие валы, пенные гребни. Меня носило по этим волнам, постоянно заливало водой — глаза, нос… Но деваться-то некуда — только болтаться в воде. В итоге шторм и течение отнесли меня на 12 километров от острова.
Утром я видела, как долго вертолет вел поиск над водой. Но он летал в противоположном направлении. А потом показалось огромное красное судно — с семиэтажный дом. Оно двигалось в мою сторону. Я стала махать оранжевым ластом — и на судне его заметили, передали на землю координаты. Подошел катер и забрал меня. Согласно показаниям дайверского компьютера, с момента всплытия прошло 23 часа 56 минут. Получается, я провела в море сутки.
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
Фото: ГУ МЧС по Сахалинской области
Я хочу поблагодарить своих коллег, друзей и всех тех, кто меня спасал. Я только потом узнала, как много людей меня спасало! Для начала надо было обследовать большой участок дна, чтобы подтвердить, что я не утонула и нахожусь на поверхности. Поэтому Алексей Кондратюк, наш тур-лидер и самый опытный дайвер, оперативно совершил запредельные восемь погружений на глубины около 35 метров — дайверы поймут, что это значит...
Администрация острова в лице замечательной Русланы Богдановны Атамановой отменила экскурсии туристов и отдала лодки для поисковых работ. Вертолет МЧС совершил двухчасовой поиск над островом и в южной акватории.
Затем судно Морспасслужбы «Отто Шмидт», которое обычно спасает другие корабли, а не людей, двинулось на север, где и вышло в район моего дрейфа.
Отдельно я хочу сказать про Дмитрия Прибыткова, который меня заметил. Это матрос-практикант, парень в очках — казалось бы, самый неопытный человек на корабле.
Елена Дорофеева с Дмитрием Прибытковым на борту судна
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
Елена Дорофеева с Дмитрием Прибытковым на борту судна
Фото: Личный архив Елены Дорофеевой
Ему сунули в руки бинокль и сказали: «Стой и смотри». А это не так просто! Ветрище, холодно, бинокль тяжелый — руки мерзнут, затекают. Наконец, это просто скучно и утомительно — вглядываться в волны. Вполне мог бы уткнуться в телефон. А он стоял и честно нес службу. И увидел меня. Вернее, мой рыжий ласт.
Вы вдумайтесь: корабль движется с большой скоростью. Я в секторе просмотра нахожусь всего несколько минут. Если бы Дмитрий в это время отвлекся, то пропустил бы меня. И корабль не стал бы потом возвращаться в этот квадрат — зачем, они ведь там уже были и никого не нашли. И все усилия огромного количества спасателей были бы напрасны.
А потом капитан скоростного катера Иван Шахов рискнул выйти на собственном судне в шторм в море и как можно скорее подобрать меня из ледяной воды. Вот так меня спасли. Низкий поклон всем!
Я читала в сахалинских чатах комментарии к новости о моей пропаже и была удивлена, как много людей выказали мне сочувствие. Действительно, шансов выжить в такой ситуации у меня было очень и очень немного.
Сразу видно, что островитяне — люди моря — понимают, что в море все тонут одинаково, даже чиновники…
— Как вы себя сейчас чувствуете?
— Я в порядке. Но врачи говорят, что у переохлаждения могут быть отложенные последствия. Буду обследоваться.
— А психологически? Эта история на вас как-то отразилась?
— Думаю, последствия этой истории не такие яркие, чтобы они стали заметны окружающим. Но, конечно, свидание со смертью не проходит бесследно. Осознание того, что завтра может не наступить… Скажем так, жизненные приоритеты у меня поменялись.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
— Вы планируете вернуться к дайвингу?
— Я дала слово близким, что больше не буду подвергать их таким переживаниям. Но если они освободят меня от этого обещания, то я продолжу погружаться. Не надо считать дайвинг опасным занятием — будет грустно, если из-за моей истории кто-то откажется от идеи попробовать погрузиться в подводный мир. Здесь дело вовсе не в дайвинге, а в человеческом факторе. Мы все являемся заложниками других людей — врачей, летчиков, таксистов. Ну и что теперь — не лечиться и не ездить на такси? Ну а то, что касается собственно рисков,— люди, которые собирают грибы, тоже ведь рискуют…
В целом любые чрезвычайные ситуации — источник новых знаний. Как говорится, наставления по полетам написаны кровью пилотов.
Надеюсь, что организаторы дайвинга на острове проведут свой «разбор полетов» и поделятся его результатами с дайверским сообществом.
Безусловно, в местах, труднодоступных для поисково-спасательных операций, следует больше внимания уделять вопросам безопасности. Например, иметь в рабочем состоянии суда, способные отходить от берега на большие расстояния.
Для друзей-дайверов у меня тоже есть несколько советов. Во-первых, не верьте заявлениям, что «буй будет только мешаться». Всегда берите собственный проверенный буй, фонарик, трубку и запасную маску!
Во-вторых, в непредвиденной ситуации не надейтесь на инструктора. Действуйте сами, без промедления, не рассчитывая на скорую помощь.
И самое главное.
Друзья-ихтиандры, не одевайтесь на дайвинг, как на похороны,— в черное. Одевайтесь как на праздник!
Пусть хотя бы шлемы будут яркими, заметными издалека. Ребята, которые шьют костюмы,— запустите такой тренд. Разместите на своих сайтах новую коллекцию самых пестрых, самых феерических, инопланетных шлемов! Пусть все в мире знают, что так выглядят суровые русские дайверы. Это действительно поможет спасти чью-то жизнь. Ну и для акул напишите что-нибудь, они читают — проверено.