гала-концерт балет
Гастрольный сезон в столице Франции уже девятый раз открывает международный балетный вечер "Звезды XXI века". Вместе с парижанами, до отказа заполнившими Театр Елисейских Полей — главный мировой театр эпохи модерна, звезд считала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
До конца прошлого века балетные гала были во Франции не в чести, считались слегка вульгарной показухой. Привычку к ежегодным смотрам мировых балетных достижений Парижу привила русский арт-директор Надя Веселова-Тенсер, бывшая танцовщица, удачно вышедшая замуж за продюсера Соломона Тенсера, поддержавшего ее балетные начинания. Начали они с Торонто, а в 1998 году взяли и Париж. С тех пор на сцене Театра Елисейских Полей перетанцевали многие звезды мировой сцены. Кроме французских этуалей — им категорически запрещено выступать в Париже где-либо, кроме родной Парижской оперы. Зато артисты Большого и Мариинки появлялись в звездных концертах с завидной регулярностью.
Нынешний гала в этом смысле нетипичен: среди 12 участников представителей российских государственных театров не было вовсе. Зато собственной звездой, Ириной Колесниковой, была представлена частная труппа — Санкт-Петербургский балет Константина Тачкина, а театры Вены, Нью-Йорка, Берлина, Лондона прислали в Париж своих русских премьеров и прим. То, что среди "звезд XXI века" ровно половина оказались нашими артистами, а оставшиеся иностранцы пытались соперничать с ними в русском классическом репертуаре, может потешить патриотически настроенных граждан. Но вот свое название — и про "звезд", и про "XXI век" — этот концерт никак не оправдывал.
Единственной балериной, соответствующей запросам нынешнего века, оказалась француженка Селин Кассон из Grand Theatre Женевы. С партнером Бруно Руа (бывший математик, довольно поздно забросивший формулы ради сцены, что, естественно, отразилось на его танце) она, во всеоружии современной техники и французской классической школы, без пафоса и надрыва изложила актуальную ныне историю гибели цивилизации в дуэте "Ларго" на музыку Шостаковича и постановке Маттео Леваджи.
Остальные современные номера могли бы появиться на эстрадных подмостках хоть 20, хоть 40 лет назад. И "Буржуа" на шансон Жака Бреля, в котором герой пьет, покуривает, перемигивается со зрителем, а в промежутках долбает "бедуинские" колеса в связке с двойными assemble. И свежепоставленный английский "Somente" Лиам Скарлетт, где герои с курортной необязательностью попеременно пританцовывают под гитарные переборы, временами отваживаясь то на прыжочек повыше, то на вращеньице посложнее. И "Splendid Isolation III" американки Джессики Ланг, в котором ведущие солисты Американского балетного театра (ABT) Ирина Дворовенко и Максим Белоцерковский разыграли сцену, достойную Бориса Эйфмана: она, драпируясь в белоснежную юбку с подолом метров шесть, принимала эффектные позы, изображая божественную красоту; он, в белых трусах, метался у подола и заползал под юбку, пытаясь овладеть прекрасным идеалом. Финал по-американски оптимистичен: божество от юбки избавилось и, прикрывшись подолом, слилось с художником в простом человеческом объятии прямо на полу.
В классике же "звезды" совсем потускнели. Пара из New-York City Ballet Эшли Боудер и Хоакин де Луз примечательна в основном тем, что крепкая с виду балерина умудряется то и дело валиться с немудреных вращений, а ее партнер так похож на Тома Круза, что никак не удается избавиться от неуместного восхищения тем, как киноактер лихо лупит двойные кабриоли, не спуская с лица белозубую улыбку.
Экс-киевляне Ирина Дворовенко и Максим Белоцерковский, выученные еще при советской власти, станцевали па-де-де из "Спящей красавицы", старательно копируя знаменитый кировский дуэт 1970-х годов Ирина Колпакова--Сергей Бережной. Увы, у копии совсем не те конечности, что у оригинала. Возможно, дело могла бы поправить Ирина Колесникова, известная миру уникальным исполнением четырех туров в attitude в вариации Одиллии. Но балерина забеременела, а потому сложное "черное" па-де-де из "Лебединого озера" заменила ориентальными изгибами псевдофокинской "Шехеразады", чем трудно поразить воображение даже неискушенной публики. Не оправдался и расчет на премьера Королевского балета Великобритании Ивана Путрова. Несчастный танцовщик, известный тем, что получил тяжелейшую травму два года назад прямо на сцене во время гала в честь Майи Плисецкой, сломался публично и на сей раз — во время вариации из "Дон Кихота". Попробовал было выйти на большой пируэт коды, но лучше бы этого не делал,— трюк он сорвал. Однако кланялся мужественно, не хромая и не морщась.
Единственным, кто мог претендовать на звание звезды будущего, оказался Даниил Симкин, отпрыск балетной семьи из Новосибирска. Родители вывезли его еще из СССР и выпестовали вундеркинда сами в Германии. С 12 лет он уже летал по международным конкурсам и к 20 годам собрал коллекцию из десятка медалей. Сейчас этот хрупкий мальчик с девичьим личиком и осиной талией — солист балета Венской оперы. У него бесшумный летучий прыжок; отличный шаг, легко распахивающий ноги в воздухе на шпагат в любых направлениях; уверенное стабильное вращение с редкой способностью замирать на одной ноге после пируэта. У юноши острые реакции, отличная координация, склонность к лицедейству — и катастрофическое отсутствие подходящего репертуара. Традиционная классика, и более всего показанный на гала "Корсар", решительно не подходит этому бесполому эльфу, готовому к любым трансформациям, кроме превращения в нормального мужика, партнера и кавалера.
Однако великодушные зрители Театра Елисейских Полей охотно приняли за чистую монету всех явленных ей "звезд", сочувственно хлопали даже корявой кубинке из Венской оперы, засыпавшейся на 14-м фуэте, не говоря уж о тех артистах, кто не упал во время танца. Публика получила то, за чем пришла,— успокоительную неизменность классического балета. И в этом смысле она прямая наследница той публики, которая 94 года назад в этом же самом зале учинила сущее побоище, сорвав премьеру "Весны священной" Игоря Стравинского, шокирующе авангардного балета, поставленного гениальным безумцем Вацлавом Нижинским в антрепризе Сергея Дягилева. Тогда, в начале ХХ века, дягилевские "Русские сезоны" без всяких деклараций преодолевали сопротивление обывателей, открывали путь в будущее европейскому балету, и не только балету. Русские "Звезды XXI века", заявленные как надежды балета будущего, играют ровно противоположную роль: с разной степенью умелости консервируют остатки того, что разрушали их великие предшественники 100 лет назад.