фестиваль современное искусство
В Киеве завершился первый этап двухгодичного проекта "Гогольfest". Несмотря на заявленное в названии имя Николая Гоголя, главным культурным героем фестиваля стал все же не писатель, а помещение "Мыстецького арсенала". Именно его "творческий диапазон" вместе со зрителями измеряли художники, музыканты, театралы, киношники и литераторы.
Попадавшуюся в СМИ до начала фестиваля информацию о "Мыстецьком арсенале" в основном можно было отнести к рубрике "культурная политика": под чьей опекой, кто достроит и кому там потом жить. "Гогольfest" наконец-то вывел разговоры о здании по ул. Январского Восстания, 30 в художественную плоскость: насколько помещение "Мыстецького арсенала" пригодно для театральных постановок, академической музыки, джаза, фолка, круглых столов или кинопоказов.
Оказалось, что пригодно оно абсолютно для всего, несмотря на продолжающиеся строительные работы, отсутствие окон (отверстия в стенах затянули клеенкой, но теплее от этого не стало) и какого-либо стационарного оборудования. Более того — инициатор и куратор "Гогольfest", театральный режиссер Влад Троицкий еще больше обострил "естественные" условия тем, что одну часть сценического пространства залил водой (от этого возникал эффект отсутствия пола), а другую засыпал черноземом.
В итоге вода и земля стали своего рода приметами статуса того или иного участника фестиваля — а в результате и "социальной географии" вида искусства. Ансамбль "Киевские солисты" под управлением Богодара Которовича исполнял произведения ныне здравствующих гениев (как было обозначено в программе) ХХ-ХХI веков — Евгения Станковича, Валентина Сильвестрова, Кшиштофа Пендерецкого, Гии Канчели и Владимира Мартынова — на сцене, выстроенной над водой. Самый красивый концерт фестиваля получился таким не только благодаря темпераменту солистов и неплохой акустике. Выступление было в равной степени и театральным, где актеры собраны как бы на маленьком островке над пропастью (эффект, кстати, потрясающий), а их огромные тени разыгрывают на стенах здания свою собственную мелодию.
Презентацию нотного издания "Партесные концерты XVII-XVIII веков" в буквальном смысле опустили на землю: львовский вокальный ансамбль A cappella Leopolis пел во славу украинского барокко, стоя на сыром черноземе, гораздо ближе к публике. Оно и понятно: первооткрывателю огромного пласта отечественной музыки, выдающемуся музыковеду Нине Герасимовой-Персидской пришлось 40 лет провести в архивах и рукописных отделах библиотек, чтобы "раскопать" целую эпоху музыкальной истории Украины.
Все прочие участники "Гогольfest" дружно решили не очищать Николая Гоголя от крепко приросших к нему мифов, а, наоборот, поиграть с ними — для популяризации в широких кругах "Мыстецького арсенала". Группа Penoplast выступала на сцене по другую сторону воды и земли. Сделав в перформансе "Вий" из Гоголя трансвестита, а из старой виниловой пластинки "Ритмическая гимнастика" — звуковое сопровождение, они зашли на территорию Верки Сердючки. Сначала бросались словами ("нихто не любыть идиота", "ай-ай-ай, победит Китай", "Гоголь-трансуха не хочет раздеваться"), потом поливали первые ряды из водных пистолетов, и наконец, начали целить в публику кусками пенопласта. Но у них ничего не получилось: то, что ничего не весит, далеко не летит, как ни старайся.
Писательский круглый стол "Гоголь как метафора" сделал из юбиляра гермафродита — в национальном смысле. Здесь участники также разделились на "водных" и "земных". Выступления первых — российских гоголеведов Александра Иваницкого и Игоря Яковенко — строились в форме научных докладов, а вторые — украинские литераторы Юрий Андрухович, Оксана Забужко, Андрий Бондар, Александр Бойченко, Андрей Курков и братья Капрановы — проецировали фигуру Николая Васильевича на нынешнюю политическую и культурную ситуацию. Разговор получился интересным и дружеским. А в завершение госпожа Забужко сказала, почему Гоголь и Шевченко, оба жившие в Петербурге, так и не познакомились — просто первый замыкал барочную эпоху, а второй открывал ту, в которой мы продолжаем жить и сейчас. Именно поэтому о Гоголе давно можно говорить "безнаказанно", а с Тарасом Шевченко так не получается. К этому выступавшему в роли модератора господину Бойченко осталось только добавить: "Это было слово не панночки, а панны".