премьера кино
"Отрыв" — режиссерский дебют Александра Миндадзе — многое напоминает, но при этом похож не столько на фильм, сколько на полудрему ночного полета. Вместе с другими пассажирами от грешной земли отрывался АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Может показаться, недоумение рождается от странного сочетания: создатель картины одновременно дебютант и ветеран кино. Дебютант режиссерской профессии и ветеран сценарной. Главная претензия, которую предъявляют фильму,— сюжет непонятен, и, сколь упорно за ним ни следи, все равно в какой-то момент теряешь логическую цепочку. Некоторые говорят: это потому, что сценарист Александр Миндадзе всегда работал с режиссером Вадимом Абдрашитовым, который заземлял полет фантазии своего товарища и строил на ее основе крепкое реалистическое кино.
Это так и не так. Режиссер Абдрашитов не такой уж кондовый реалист, а литератор Миндадзе не только витал в облаках, и многие плоды их совместных усилий были гармоничны в своей двойственности. Просто, как почти любое творческое содружество, оно стало себя изживать, и совместный кризис обернулся для каждого индивидуальным. Сценарии Александра Миндадзе достигли такой литературной виртуозности, что для сюжетной плоти оставалось все меньше и меньше места. Тогда у кинодраматурга возникло желание самому сделать кино так, как оно написано. Поэтому загадки в сюжете не от режиссерской неопытности. И чтение сценария не больно поможет тем, кого фильм озадачил.
Фильм и сценарий совершенно адекватны, хотя последний называется иначе — "Они улетели". А "Отрыв" — это совсем другая киноповесть Миндадзе, про хоккеистов. Начало картины, впрочем, очень внятное и эмоционально сильное. Разбивается самолет: мы видим трагедию отраженно, через первые реакции родственников погибших, через поведение клерков авиакомпании, которые врут, отводят глаза, прячут сочувствие, его в таких случаях показывать не принято. Зато внутри бездушно-бюрократической оболочки формируются сгустки человеческой общности — братство мужчин, соединенных даже не несчастьем, а просто судьбой. Главного из них зовут Виктор (Виталий Кищенко), да и он чаще всего проходит под кодовым именем "водитель". Другого зовут "пассажир", оба потеряли своих жен в катастрофе, не могут с этим смириться, пытаются найти причины и виновных. Находясь в жестоком стрессе, они почти утрачивают ощущение реальности. Но взамен обретают способность вступать в контакт как бы не с людьми только, но с их внутренними сущностями, проникать в царство мертвых, видеть как на ладони побуждения живых. Это, конечно, моя интерпретация, но, полагаю, не очень далекая от того, что имел в виду автор фильма.
И у остальных персонажей имена если и есть, то вовсе не обязательные. Потому что действие движется не характерами, а ситуациями и типичными для Миндадзе словесными порывами, похожими на поэзию и на молитву. "Друг, куда? Оцеплено там все".— "И не прорвешься, чего. В объезд только".— "Было дело, с ней тут медовый месяц, понимаешь, друг?" Эти порывы "соборного сознания" вписаны в реалии нового времени, с банными загулами и виповскими чартерами, египетскими челноками и олигархами, которым дают порулить на высоте. Атмосфера возникает очень русская и, так сказать, миндадзевско-абдрашитовская, имея в виду их прежние фильмы-катастрофы — "Остановился поезд" и "Армавир".
Но то ли потому, что в этом проекте нет Абдрашитова, то ли оттого, что действие, хотя бы в сослагательном наклонении, происходит не на земле и не на воде, а в воздухе, очень быстро, скорее, чем принято, нас переносит в совершенно другой мир. Это мир измененных состояний, альтернативных вариантов, другой жизни, которая возникает после смерти и вместо смерти. Водитель Виктор переодевается в пилота и тут же становится им, экипаж рокового рейса взмывает в небо прямо из пикапа, а приземляется в малагабаритной квартире, погибшая женщина соблазняет нового приятеля мужа, подмигивая ему из окошка телевизора. Смысл этих трансформаций: только испытав страшную утрату, только пройдя по краю жизни, только примерив шкуру другого, можно понять себя.
Нельзя сказать, чтобы эти прыжки в параллельную реальность давались легко: фильм задыхается от собственного нервного ритма и проваливается в воздушные ямы. И все же Александру Миндадзе и его экипажу, состоящему из оператора Шандора Беркеши и группы отличных актеров, удается совершить достаточно мягкую посадку. Дебютант доказал, что возможно и такое кино, которое, как было сказано по другому поводу, делается "не шишками головного мозга, а его впадинами". Однако это не имеет ничего общего с импровизацией: для того чтобы такое кино снял режиссер-дебютант, сначала его должен быть написать великолепный и опытнейший сценарист.