Главный артист ударного жанра

На 85-м году жизни, спустя несколько лет после перенесенного инсульта, скончался Виктор Агеев. Он был одним из самых ярких и необычных талантов, которые когда-либо появлялись не только в отечественном, но и мировом боксе. Но в его биографии статус кумира публики и добытые в 1960-е годы победы соседствуют с абсолютным пренебрежением спортивным режимом и тюремным сроком вместо золотой олимпийской медали, который, правда, гораздо позже не помешал Агееву превратиться в очень заметного функционера. Именно он был главной фигурой, стоявшей у истоков российского профессионального бокса, а руководимую им федерацию возглавлял четверть века.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Те, кто застал 1960-е, хорошо помнят, как в Москве и других городах СССР, где проходили боксерские турниры, люди ходили на средневеса Виктора Агеева, как бегут, едва бросив взгляд на афишу, на больших актеров. Он и сам уже в пожилом возрасте рассказывал, что чувствовал себя внутри ринга артистом, которому прежде всего необходим контакт с публикой, необходимо, чтобы она не почувствовала фальши, в боксе тем более неприемлемой: «Чуть расслабился — и спектакль окончен, погасли свечи…» Но случаев, когда обходилось бы без аплодисментов после выступления, практически не было.

Явление в нем на самом деле разглядеть было несложно. Виктор Агеев всю жизнь занимался тем, что крушил стереотипы.

В бокс он попал фактически случайно, в 14 лет, когда начинать вроде бы поздно, но московский тренер Владимир Коньков как-то разглядел способности в нескладном парне, мало что умеющем. А из этого парня вскоре получился боксер, совершенно не вписывающийся в шаблоны. Шаблоны — классическую стойку, классические движения — Агеев наотрез отказывался принимать, изобретя свою уникальную манеру. Он шокировал всех, кто разбирается в боксе: как, например, можно встречать соперника с опущенными руками?! А Агеев, как бы приглашая напасть на себя, такую легкую мишень, вдруг совершал резкий маневр, чужой кулак рассекал воздух, а откуда-то сбоку в голову ошарашенному противнику прилетал страшнейшей силы удар. Нокауты в исполнении Виктора Агеева были чем-то вполне привычным.

Спустя три десятилетия, в 1990-е, мир сошел с ума, увидев расцвет американца Роя Джонса, который благодаря инстинктам, умению просчитать и «прочитать» соперников, издевался над ними, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к защите, прежде чем, наигравшись, отправить на настил. Джонса называют пионером этого стиля, немыслимого без исключительности таланта. Но на продвинутых американских боксерских сайтах, когда кто-то из молодых принимается рассуждать о его беспрецедентности, ветераны обязательно сурово поправляют: первым все-таки был русский боксер Виктор Агеев.

Этот исключительный дар, эта стилистическая специфика в комплекте с артистической и широкой натурой принесли Агееву бешеную популярность, статус идола советской богемы.

Примерно такой же, как у ценивших его современников из других жанров Владимира Высоцкого, Евгения Евтушенко, Василия Аксенова, и стопку наград: четыре золота чемпионатов СССР с его острейшей конкуренцией и два — чемпионатов Европы в категории до 71 кг. Их Агеев выиграл в 1965 и 1967 годах. На втором из этих первенств, увенчавшемся аудиенцией у папы римского, ему не пришлось даже проводить финальный поединок: польский тренер Феликс Штамм отказался выпускать на него своего бойца Витольда Стахурского, опасаясь, что советский противник с его жестокими сериями, способными свалить и супертяжа, угробит оппонента.

Чемпионаты мира среди формальных любителей в то время еще не устраивали (они появятся в 1970-е), а формальное признание лучшим среди лучших из них могли обеспечить лишь Олимпийские игры. На них Виктору Агееву драться не довелось из-за удивительным образом буквально сросшимся со спортивным гением абсолютным пренебрежением к спортивному режиму. Оно долго не мешало ему.

У Виктора Агеева в СССР и в принципе в боксе был, по сути, единственный конкурент — Борис Лагутин, эталон как раз боксерской «классики».

Они сражались на равных: четыре упорных боя, по две победы у каждого. Но во второй половине 1960-х Агеев уже котировался как первый номер сборной, которого ждал неизбежный триумф на Олимпиаде в Мехико в 1968 году. Он до нее так и не добрался: после драки во время предолимпийского сбора возле кафе «Лира» был исключен из команды и лишен звания заслуженного мастера спорта. В Мехико за своим вторым золотом главного соревнования полетел Лагутин, а Агеев вскоре снова нарвался на неприятности, побив милиционера у «Метрополя» и теперь получив четыре года заключения, трансформировавшиеся в пять из-за попытки побега.

Как и еще один легендарный советский зэк — футболист Эдуард Стрельцов — Виктор Агеев из колонии вернулся в спорт. Правда, если Стрельцов успел после освобождения вдоволь поиграть в футбол, то Агеев сразу стал тренировать, подготовив в ЦСКА целую группу чемпионов — Виктора Рыбакова, Валерия Лимасова, Василия Соломина, но оставшись персоной настолько узнаваемой, что прилетевший в 1978 году в СССР Мухаммед Али разглядел его в толпе встречающих в Шереметьево, выделив среди остальных, и подошел, чтобы поговорить с тем, кого, оказалось, считал ровней себе, богу профессионального бокса, хотя с любительским — а только его признавал Советский Союз — профессиональный вроде бы не пересекался. Но в случае с Агеевым это было не так важно.

В профессиональный бокс Виктор Агеев все же ворвался, когда на излете 1980-х занялся его продвижением в поменявшем привычки и приоритеты государстве. А в 1992 году именно он возглавил руководимую им федерацию. Альтернативы, уверен известный в прошлом боксерский менеджер Степан Лендьел, просто не было: из-за харизмы, умения общаться и дружить с людьми из самых разных страт, такого авторитета, что одним взглядом может поставить увлекшегося собеседника на место, и невероятного понимания бокса, никуда не девшегося за полвека. Об этих качествах Агеева, работавшего президентом федерации до 2017 года, постоянно вспоминали и за рубежом: он входил в исполком Всемирной боксерской ассоциации (WBA), исполнял роль супервайзера на топовых, чемпионских боях. Про него знали: не упустит ни единой фальшивой ноты.

Алексей Доспехов