премьера театр
Через полтора года будет отмечаться 200-летие со дня рождения Гоголя. Судя по тому, что за последнее время в Москве вышло сразу две версии "Игроков", а в ближайшие дни "Ленком" наконец-то покажет свою "Женитьбу", театры начали готовиться к юбилею классика заранее. Гоголевскую повесть "Майская ночь, или Утопленница", исполненную участниками студии SounDrama на сцене Центра имени Мейерхольда, смотрела и слушала АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.
До недавнего времени спектакли Владимира Панкова (например, "Переход" в Центре драматургии и режиссуры) числились по ведомству "новой драмы" — господин Панков и артисты его студии SounDrama превращали сюжеты из современной жизни в современные же оперы, называя их при этом неологизмом "саундрама". Но вот год назад на малой сцене театра Et Cetera Панков взялся за булгаковский "Морфий" — и почти вековой давности рассказ о докторе, пристрастившемся к морфию, зазвучал не менее современно, чем документальная пьеса о буднях сегодняшнего сельского врача, вынужденного, как в панковском "Док.торе", из-за отсутствия наркоза поить пациента водкой и пилить ему ногу ржавой пилой.
"Почему мы говорим 'я смотрел спектакль' и не говорим 'я слушал'?" — возмущается Владимир Панков на каждой пресс-конференции. Актеры, музыканты и художники его SounDramы способны расслышать музыкальный ритм в любом тексте, будь то проза или стихи, чтобы взорвать необычным звучанием любое пространство. Неудивительно, что давняя страсть господина Панкова к фольклору, без мотивов которого не обходится ни одна его постановка, привела его к гоголевским "Вечерам на хуторе близ Диканьки".
Летом студийцы и актеры проехались по Украине, где запасались реквизитом, костюмами, вслушивались в украинскую речь и фольклорные песни — якобы те же самые, что вдохновляли когда-то юного Гоголя. Все это и появилось на сцене: старинные бандуры, расшитые рубашки и свитки, цветные кушаки, кожаные черевики. Печальный голос ведущего (Сергей Родюков, главный композитор SounDramы), читающий перед началом спектакля текст "Вечеров" как заупокойную молитву, время от времени "переводит" слова актеров с украинского на русский: "Хутор — маленькая деревня, кныш — род печеного хлеба..."
С бандурой и прочими подзабытыми инструментами соседствует все семейство смычковых — от скрипки до контрабаса, а с фольклорными песнями — отрывки из "Майской ночи" Римского-Корсакова и "Времен года" Чайковского. И то и другое исполняют очень достойно (хотя разудалый фольклор поется с неизмеримо большим удовольствием), умело стилизуют украинские танцы. Гоголевский сюжет рассказывается близко к тексту (автор либретто Ирина Лычагина), так что вкусным словом классика на спектакле тоже можно насладиться. Как и в самой повести, лубочные сцены веселья хуторян, лихо опорожняющих бутыль с мутной горилкой, чередуются с фирменной гоголевской мистикой. И тут ужасы нагнетаются всеми способами: окутывающим сцену полумраком, тишиной, взрываемой хоровым пением, глумливым русалочьим соло или душераздирающими криками "ведьма!"
Вот Ганна (Алиса Эстрина) просит Левко (Павел Акимкин) рассказать об утопленнице, а панночка ищет среди утопленниц ведьму-мачеху, вот сельский голова (Андрей Заводюк) то ли в мечтах, то ли наяву совращает Ганну, невесту собственного сына. Звуковая партитура нагнетает почти нестерпимый ужас. Но вот что странно — напряжение нарастает от сцены к сцене, а кульминации в спектакле нет. И даже счастливая свадьба Левко и Ганны в финале не приносит облегчения. Впечатление такое, что нам с самого начала хотели открыть какую-то тайну, последовательно вели к ней, взволнованно намекая, что вот-вот... Но так и не смогли открыться.
Винить ли в этом какие-то черные силы (Гоголь, кстати, входит в число авторов, за произведениями которых тянется мистический шлейф), или списывать досадную незаконченность на то, что нынешняя премьера — только первая часть задуманной Владимиром Панковым дилогии? Вероятно, ответить на этот вопрос можно будет после Рождества, ближе к которому SounDrama надеется выпустить вторую часть "Вечеров".