Пара-пара-парадовались

В Пекине прошел грандиозный военный праздник с участием Владимира Путина

3 сентября президент России Владимир Путин принял участие в грандиозном параде, посвященном 80-летию окончания Второй мировой войны. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников отмечает, что для китайского народа это был прежде всего великий праздник Победы над японским милитаризмом.

Меры безопасности на параде, а особенно до него, производили сильное впечатление. В том, что так будет, можно было, конечно, не сомневаться. Город был причесан и вычищен так, что Олимпиада-80 в Москве показалась бы ее очевидцам раем свободы и торжеством гуманизма. Здесь в этом смысле был ад. В домах, расположенных на центральных улицах, сотрудники всех китайских служб безопасности задолго до начала мероприятия вышли на суточное дежурство, в том числе не то что в каждом подъезде, а на каждом этаже. В квартирах лучше было не оставаться: изматывали бесконечные ночные проверки и ультимативные просьбы уехать из города или, если некуда, переселиться в оборудованные Пункты временного размещения. Так и делали, конечно.

В конце концов, в Пекин приехало еще больше азиатских лидеров (Европа, как известно, была представлена Робертом Фицо и Александром Вучичем), чем накануне в Тяньцзинь на саммит ШОС, и никакая мера безопасности, видимо, уже не казалась организаторам избыточной.

Впрочем, китайцев отличала странная предупредительность. Не исключаю, что мы столкнулись с ней прежде всего потому, что много времени проводили в отелях. Но и на улицах китайцы, казалось, очень хотели выглядеть лучше себя самих — в глазах мирового общественного мнения по крайней мере (срывались потом, видимо, на квартирном фонде).

Парад начинался в девять утра. Чтобы добраться до своих мест на трибунах, надо было выступать в 3:15. Правда, ближе к этому сроку китайцы изменили его на 2:30. Начались проверки и ожидания. Но перед этим журналисты, в том числе российские, по предложению организаторов разыгрывали пригласительные: трибуна для журналистов была одна, да, но места-то разные.

И человек, который вытягивал билет, где были цифры «4» и «23», был уверен, что вытянул счастливый, так как понимал, что у него 4-й ряд, 23-е место. На самом деле, конечно, оказывалось, что «4» — это номер трибуны, а «23» — ряда, а это было печально. То, что происходило на главной трибуне Тяньаньмэнь, разглядеть можно было только на одном небольшом мониторе не поблизости.

Ожидание начала уже на трибуне заняло между тем 4 часа (спасибо, что не 23). В девять утра гости, собравшись, начали всходить на нее. До этого прошла церемония сбора этих гостей, никакими принципиальными событиями не отмеченная. Все только особенно пристально приглядывались к лидеру Северной Кореи, который, в отличие от Александра Лукашенко с сыном, приехал один.

Сначала лидеры, а их вместе с женами (плюс Николай) было не меньше полусотни, здоровались с китайскими ветеранами Второй мировой войны. Те сидели, и, чтобы поздороваться, им приходилось поднимать руки. Минут через пять не все ветераны, почти всем уже под 100 лет или больше, были способны на это, а строй президентов и премьеров становился, казалось, только гуще.

Когда лидеры вышли на трибуну и разместились на ней, заиграла музыка, и над площадью разнеслась песня «На реке Сунгари». Она «описывала инцидент 1937 года, когда началась война с японскими милитаристами», как рассказал китайский телекомментатор на хорошем русском языке по одному техническому телеканалу, который можно было открыть в одном телефоне (мобильный интернет не отключали). Песня носила лирический характер.

— 80 лет назад после кровопролитной войны с милитаристской Японией на главном поле битвы антифашистского сражения с японским милитаризмом была одержана победа над захватчиком,— комментировал тем временем ведущий.

Теперь, предупредил он, «будет исполнена песня, в которой говорится о том, как простые граждане боролись против режима Чан Кайши и отважно отражали атаки врага». Многотысячный хор потряс площадь и окрестности.

— Исполняется песня «Без Коммунистической партии не было бы нового Китая,— поделился ведущий.— Эта песня знакома каждому китайцу!

Гости церемонии, в том числе журналисты, дружно махали выданными им красными флажками. Все знали эту песню.

На трибуне слева от Си Цзиньпина стоял его любимый руководитель Ким Чен Ын, а справа — самый, надо полагать, любимый руководитель, то есть, конечно, Владимир Путин. Си Цзиньпин хлопал в такт музыке, и почти все остальные руководители, любимые и не такие любимые, тоже. Воздержались Александр Вучич и Роберт Фицо, просто, видимо, не знакомые с такой хорошей песней.

Над площадью разносился артиллерийский салют из 80 залпов.

— Утешаем павших героев тем, что Китай стал сильнее и китайский народ живет в достатке,— читал свой текст телеведущий.

Это и была главная мечта сражавшихся за свободу и независимость. И она по всем признакам уже реализована.

— При необходимости,— продолжал наш невидимый рассказчик,— китайский народ встанет стеной и будет сражаться при любой угрозе!

Его поддержал председатель КНР Си Цзиньпин, который в своем сером кителе подошел к четырем серым микрофонам.

— Ничего невозможного нет для народа, который сплочен! — поддержал он ту высокую ноту, о которой, может, и не подозревал.

И говорил теперь о великом возрождении китайской нации «под твердым руководством Компартии Китая, нации, которая развивается, придерживаясь идей марксизма-ленинизма, теории Дэн Сяопина, важной идеи тройной концепции (передаю, что услышал.— А. К.) и научного развития, а также претворяя в жизнь идею социализма с китайским лицом новой эпохи! Продолжая великий дух в войне против японской агрессии, мы упорно движемся вперед в реализации великого возрождения в китайском стиле! Это необратимый процесс!»

Говорят, американский президент Дональд Трамп сетовал потом, что Си Цзиньпин не упомянул о решающей роли американской армии в деле победы над японским милитаризмом (или империализмом, как хотите, я уже запутался). Но сами посудите: куда хоть это вставить-то? В эти звенящие слова... Никуда. Все было бы искусственно, поверхностно, никчемно.

Тем временем председатель КНР объехал не войска, нет, а строй техники. То есть это он двигался мимо танков и ракет, а не они — мимо него, и это казалось сейчас одним из принципиальных отличий парада в Пекине от парада в Москве. Техника стояла на месте.

Похоже, не хотели портить асфальт на проспекте.

Что Пекин хотел сказать миру демонстрацией своей военной мощи

Си Цзиньпин двигался не только вдоль ракет, в том числе и баллистических, подводного, наземного и воздушного базирования (вся ядерная триада на месте), но и мимо огромных китайских беспилотников, а также даже и катеров, укрепленных на чудовищных размеров платформах и пришвартованных на проспекте Чанъаньцзе.

Моряки и солдаты с жаром выкрикивали что-то хором.

Ведущий любезно пояснил:

— Они кричат: «Слушаемся руководство партии! Побеждаем в сражениях! Имеем хорошую дисциплину!»

«Справедливость! Мир! Народ победит!»

То есть китайский народ, надо полагать, до сих пор ищет справедливости — вот в чем дело. И ведь находит. Или даже нашел.

И если кто-то думает, что в Китае уже все по-другому, помните: в Китае все именно так.

Между тем техника вдруг единовременно завелась и все-таки прошла быстрым маршем по проспекту Чанъаньцзе. То есть последние отличия от парада в Москве стерлись.

Андрей Колесников стал свидетелем внезапных переговоров Владимира Путина и Ким Чен Ына

Происходило это как в компьютерной игре: попарно двигались солдатики, одновременно прыгали в машины, закрывались двери, захлопывались люки... Такой слаженности на поле боя достичь будет, наверное, сложнее. А может быть, уже давно достигли.

Воздушный парад был более или менее сдержанным, хоть и шире, чем в Москве. Много было только вертолетов.

Вот, собственно говоря, как это было.

А вы что хотели?

Что хотел сказать миру Пекин демонстрацией своей военной мощи — в материале «Ъ» «Китай принарядился до зубов».

Андрей Колесников