100 лет назад, в 1907 году, была открыта первая школа Марии Монтессори, которая стала одним из первых учебных заведений, где детей практически никогда не наказывали. Гуманность в школах Монтессори была поставлена выше знаний. Сейчас в мире существуют сотни школ, работающих по разным методикам, которые утверждают, что их ученикам живется лучше, чем учащимся обычных школ. Однако опыт показывает: чем приятнее школьнику учиться, тем меньше он знает.
"Ценнее, чем всезнайство"
В том, что обучение детей должно быть построено на гуманных основаниях, никто не сомневался уже в эпоху Просвещения. Однако, когда в XIX веке среднее образование перестало быть достоянием избранных, стало ясно, что школа вовсе не так добра к детям, как этого многим бы хотелось.
Человека, который разработал принципы работы учителя в массовой школе, звали Иоганном Фридрихом Гербартом, и был он типичным немецким философом начала XIX века, то есть любил все классифицировать, систематизировать, раскладывать по полочкам. Гербарт с чисто немецкой педантичностью разбил действия учителя на несколько фаз. Первым делом учитель должен был подготовить учащихся к уроку, затем надлежало преподать детям новые знания, после чего следовало увязать новые знания со старыми. Затем учитель должен был привести примеры, подтверждающие изученное, и протестировать учеников на предмет усвоения нового материала. Гербарт, таким образом, создал стандартную схему урока, пригодную для любого учителя и для любой темы. В течение XIX века система Гербарта была усвоена в большинстве стран мира. В школах, работавших по его методике, учащиеся сидели, положив руки на стол так, чтобы учитель мог их видеть, разговоры и посторонние занятия на уроках были запрещены, дисциплина и успеваемость контролировались с помощью отметок, а если надо, то в ход пускали и розги.
Такая школа была нацелена на производство полезных членов общества, и поэтому первыми против нее выступили те, кто хотел это общество разрушить, то есть анархисты. Анархический поход против школьных порядков начала французская революционерка Луиза Мишель, для которой традиционная школа была лишь еще одним инструментом угнетения наряду с полицией и тюрьмой. В 1856 году она приехала в Париж, где основала "Современную школу", куда стала зачислять детей бедных родителей. Никаких отметок или обязательного посещения занятий анархистка, конечно, не признавала. Эксперимент продлился недолго, поскольку школа приносила ей одни убытки, но у идей Мишель нашлись последователи.
Одним из таких последователей был испанец Франсиско Феррер, который оказался в Париже в 1890-х годах. Как и Луиза Мишель, Феррер был не только учителем, но и убежденным анархистом. Однако он, в отличие от нее, знал, что для успеха дела нужны финансовые вливания. По счастью, Феррер имел успех у женщин, одной из которых оказалась немолодая особа — некая мадемуазель Монье. Дама располагала солидным капиталом, который она и завещала обходительному испанцу. Получив после смерти возлюбленной ее деньги, Феррер решил истратить их на благо народа и в 1901 году основал в Барселоне собственную "Современную школу". Вместо детей бедняков он начал принимать в свою школу детей представителей среднего класса, которые были в состоянии платить за обучение. Феррер считал, что тем самым он подготовит кадры будущей революционной интеллигенции, которые, в свою очередь, поведут народ к свободе. Феррер утверждал, что "современная система образования, которая налагает на детей всевозможные жесткие правила, разрушает оригинальность". К тому же он считал, что "спонтанность поведения ребенка, который ничего не знает, ценнее, чем всезнайство и искалеченный разум ребенка, который стал жертвой современной образовательной системы". Поэтому в "Современной школе" не было ни четких учебных планов, ни отметок, ни строгого контроля посещаемости.
Эксперимент Феррера продлился недолго. Дело было в том, что вокруг Феррера и его школы группировались люди вполне определенных взглядов, что и должно было рано или поздно привести к плачевным последствиям. 31 мая 1906 года, когда король Испании Альфонсо XIII сочетался браком с принцессой Викторией Евгенией, барселонский анархист Матео Моррал метнул в новобрачных бомбу, спрятанную в букете цветов. Царственная чета не пострадала, но несколько человек были убиты, а сам террорист покончил с собой при задержании. Беда была в том, что Матео Моррал был личным библиотекарем Феррера, так что директор "Современной школы" был немедленно арестован. Школа была закрыта, и Феррер, которого судили, но признали невиновным в подготовке покушения, принялся писать книги, в которых всячески превозносил свой недолгий педагогический эксперимент. Большого резонанса его книги не вызвали, и о его школе, вероятно, вскоре бы забыли, если бы не трагическая гибель педагога. В 1909 году в Каталонии вспыхнуло восстание, которое поддержали анархисты. Феррер был арестован как известный теоретик анархизма и без суда расстрелян. После этого книги казненного педагога стали мировым бестселлером, и "современные школы" стали расти по всему миру как грибы.
Многим казалось, что "современные школы" позволят наконец сделать процесс обучения более человечным и менее травматичным для детей, однако добиться торжества школьного гуманизма не удалось. Проблема "современных школ" была в том, что вокруг них постоянно крутились анархисты, которые имели весьма своеобразные представления о гуманности. В частности, они считали терроризм вполне человеколюбивым делом. В 1914 году в Нью-Йорке четверо анархистов, которые обучались на вечернем отделении местной "современной школы", решили взорвать особняк Рокфеллера. Поскольку "современные школы", верные заветам Феррера, не давали фундаментальных знаний, террористы не смогли даже правильно рассчитать время взрыва. "Адская машина" сдетонировала прямо в гостиничном номере, где проживали бомбисты, и убила своих создателей. Организаторам "современной школы" после этого пришлось бежать из Нью-Йорка, а авторитет ферреровской системы обучения оказался подорван по обе стороны Атлантики.
Игра в бисер
Почти одновременно с анархистами против традиционной школьной системы выступили педагоги-новаторы, которые в своих действиях руководствовались не политической доктриной, а результатами собственных исследований. Одним из первых ученых, открывших тайну успешного обучения, был французский врач Жан-Марк Итар, который осознал, что ребенку нужен душевный комфорт и эмоциональное участие со стороны взрослых. В 1800 году Итар взялся воспитывать найденного в лесу мальчика Виктора, который совершенно не умел говорить. Французский Маугли в итоге только и научился, что произносить слово "молоко" и восклицать "О боже!", но Итар считал, что доброе обращение все же превратило его из животного в человека.
Другое крупное педагогическое открытие совершил немецкий педагог Фридрих Фребель, который в 1836 году организовал первый в истории детский сад. Его идея заключалась в том, что развитие маленького ребенка можно ускорить, если позволить ему самостоятельно исследовать свойства окружающих предметов. А чтобы этот процесс шел быстрее, Фребель изобрел то, что сегодня назвали бы развивающими игрушками. Это были простые кубики, пирамидки, шарики и прочие объемные фигуры, которые можно было насаживать на палочки и вращать, складывать или просто ощупывать. Открытия Итара и Фребеля напрямую не были связаны со школой, однако их идеи и наблюдения легли в основу альтернативной педагогики Марии Монтессори, которая очень внимательно изучила труды обоих исследователей.
Мария Монтессори родилась в 1870 году в семье крупного итальянского чиновника. Ее мать происходила из богатого аристократического рода Стоппани, так что будущая звезда мировой педагогики никогда не нуждалась в средствах. Высокое происхождение раскрывало перед ней многие двери, которые были наглухо закрыты для многих ее современниц. Она стала первой итальянкой новейшего времени, которая была принята в Римский университет и закончила его с дипломом врача. Монтессори получила место в психиатрической клинике при университете, в которой содержались так называемые умственно отсталые дети. Сегодня про таких детей сказали бы, что у них задержка психического развития, и постарались бы скорректировать их состояние, но в те времена их держали на положении умалишенных. Монтессори глубоко тронул вид детей, которые после приема пищи ползали по полу, собирали оставшиеся хлебные крошки и лепили из них шарики, которые и были их единственными игрушками. По счастью, Мария к этому времени хорошо знала труды Итара, которому удалось расшевелить даже Маугли. Она заключила, что состояние юных обитателей клиники обусловлено не какими-то врожденными аномалиями, а элементарной педагогической запущенностью. Монтессори начала заниматься с детьми, обеспечивая их развивающими игрушками по методу Фребеля, и вскоре стала замечать разительные перемены в своих учениках. У детей, не видевших ничего, кроме серой больничной палаты, появился интерес к жизни, они с радостью постигали азы счета и письма. Вскоре госпоже Монтессори представился шанс блеснуть перед высоким начальством. В 1898 году она прочла лекцию на педагогическом конгрессе в Турине, причем среди слушателей был министр просвещения Италии. Вскоре после лекции Монтессори была назначена директором школы для умственно отсталых. Теперь в ее распоряжении были дети дошкольного возраста, которых нужно было подготовить к поступлению в нормальную школу. То, что произошло в дальнейшем, было названо "чудом Монтессори". Ее воспитанники, достигнув восьмилетнего возраста, сдавали экзамен, демонстрируя владение навыками письма и счета наравне с детьми, которые никогда не считались умственно отсталыми, и при этом показывали лучшие результаты.
С тех пор слава Марии Монтессори неуклонно росла. В 1907 году она основала школу, которая обучала детей по ее методе, причем на этот раз ее воспитанниками стали вполне здоровые дети. Монтессори широко использовала развивающие игры и наглядные пособия. В процессе игры дети учились азам личной гигиены и самообслуживания. В игру превращалось все, от завязывания шнурков на ботинках до мытья посуды, так что дети становились самостоятельными и чистоплотными без всякого принуждения со стороны взрослых. Монтессори осознала, что ребенок идет к знаниям своеобразным путем, отличающимся от того, по которому следуют взрослые, и поняла, что, вместо того чтобы мучить школьников занудными лекциями, им нужно просто дать возможность поиграть.
Результаты Монтессори были действительно впечатляющими, но они не были, что называется, абсолютными. Дело было в том, что новая методика отлично годилась для детского сада, но не годилась для школы: сложные абстрактные идеи невозможно усвоить, играя с бусинками. Дети, воспитанные в сверхгуманной атмосфере школы Монтессори, попадали потом в обычную общеобразовательную школу, где царила система Гербарта с отметками, домашними заданиями и строгой дисциплиной. Такая перемена становилась для детей настоящим шоком, ведь раньше учение для них было игрой, а не трудом.
Сердце ангела
Вместе со школами Монтессори Европу буквально захлестнула мода на педагогические инновации. Идея обновленной и гуманной школы стала хорошо продаваться, и за дело взялись люди, имеющие к образованию самое отдаленное отношение. Пожалуй, самым успешным из этих новаторов стал австриец Рудольф Штайнер, которого, строго говоря, нельзя было подпускать к детям и на пушечный выстрел. Штайнер был мистиком и считал себя кем-то вроде ясновидца. В начале своего пути к постижению оккультных тайн он сотрудничал с создательницей Теософского общества мадам Блаватской. Члены этого общества занимались изучением кармы, запросто беседовали с духами и т. п. Со временем Штайнер откололся от Блаватской и создал собственную мистическую доктрину, названную им антропософией, в которой оказались смешаны легенды об Атлантиде, элементы христианства, языческие боги, ангелы и учение о расовом превосходстве белого человека. При этом Штайнер предлагал гуманизировать школы, то есть обеспечить детям гармоничное развитие, оградив их от насилия со стороны взрослых. В 1919 году хозяин сигаретной фабрики под Штутгартом согласился профинансировать создание школы, основанной на штайнеровских принципах. Фабрика носила название Waldorf-Astoria, и школа была названа в ее честь — вальдорфской. В последующие годы по всему миру открылись сотни частных вальдорфских школ, которые предлагали детям действительно гуманные методы воспитания, однако содержание их учебных программ при этом было неоднозначным.
Когда родители отдавали детей в руки вальдорфских педагогов, им казалось, что их чада идут прямиком в рай земной. Школы обычно располагались на природе, классы были просторными, коридоры — чистыми. Воспитанники много рисовали, танцевали, пели, часто бывали на воздухе и при этом хорошо себя вели без видимой угрозы наказания. Американец, обучавшийся в вальдорфской школе с 1953 по 1964 год, впоследствии рассказывал: "Наши школьные дни были приятными, тихими и мягкими. Нарушения порядка и грубое поведение были очень редкими... Школа была для нас тихой гаванью, где мы ежедневно укрывались от житейских бурь". Умиротворенное состояние учащихся было вполне понятным — серьезными науками их не утруждали. В вальдорфских школах дети играли только с игрушками, сделанными из натуральных материалов, всякие контакты с механизмами запрещались, причем родителям, желавшим оставить ребенка в школе, приходилось отказываться от радиоприемников и прочих достижений цивилизации, чтобы приблизить домашнюю обстановку к школьной. Но у всего этого благолепия была и другая сторона. Учителя, воспитанные в антропософском духе, старались оберегать детей не только от соблазнов порочного мира, но и от научных знаний. Ученики, в частности, узнавали, что мир состоит из четырех стихий — огня, воды, земли и воздуха, что за всем и всеми присматривают ангелы и т. п., в то время как фундаментальные знания оказывались за пределами школьного курса.
Мистическая теория Штайнера привлекла в ряды его последователей человека номер два в нацистской партии — Рудольфа Гесса, который весьма положительно оценивал педагогические наработки основателя вальдорфских школ. Однако приход нацистов к власти стал концом вальдорфской педагогики как в Германии, так и в странах, которые она вскоре оккупировала. Дело было в том, что вальдорфское воспитание было в целом пацифистским, а Гитлер на дух не переносил пацифизма. Зато после краха Третьего рейха антропософская педагогика вновь расцвела в Европе, особенно в Германии. В Америке же вальдорфская традиция существовала без перерывов.
Пока послевоенный мир переживал научно-техническую революцию, вальдорфские педагоги продолжали беречь детей от технологий и потчевать их историями об ангелах. Более того, учителя в этих школах часто предпочитали науке оккультные верования. Так, в 1979 году New York Times писала о вальдорфской школе, которая полностью подпала под влияние своего выпускника, который объявил себя экстрасенсом и ясновидцем. Молодой человек, заявивший, что имеет связь с духами, подчинил своей власти директора и преподавательский состав и оставался самым могущественным человеком школы до тех пор, пока против него не взбунтовались родители. Понятно, что после такого обучения ученики нечасто попадали в высшие учебные заведения, а многим это было уже и не надо, ведь перед ними во всей красе раскрывались тайны жизни, которые были чужды компьютерным технологиям, генной инженерии и даже таблице умножения.
"Лень — то, что им нужно"
Но Штайнер был не единственным, кому удалось сделать себе имя на гуманизации школы. Вскоре после основания первой вальдорфской школы, в 1921 году, на окраине Дрездена появилась так называемая Свободная школа, основанная группой учителей-энтузиастов, решивших бросить вызов существующей системе образования. Один из этих учителей, правда, вскоре пришел к выводу, что нравы в школе были недостаточно свободными. Это был шотландец Александер Нейл, а возмущал его тот ужасный факт, что детям в школе запрещалось танцевать фокстрот и ходить в кинематограф. К тому же Нейлу не нравилось, что педагоги заставляют детей учиться. "Если Мэри или Дэвид хотят лениться,— говорил педагог,— значит, в этот момент лень — то, что им нужно... Лень — это отдых, а отдыхать необходимо". Вскоре Нейл основал собственную школу в австрийском Зонтагсберге, где попытался ввести собственные правила. Поскольку главным правилом Нейла было отсутствие всяких правил, местная католическая община стала поглядывать на него косо, и педагогу пришлось вернуться в Англию. В 1923 году Нейл основал в Англии школу под названием Саммерхил, в которой поначалу было всего пять учеников. Вскоре, правда, слава о педагоге-новаторе распространилась по всей стране, и учеников стало значительно больше. Пресса с удовольствием писала о Нейле и его "Свободной школе", окрестив его детище школой "Делай что хочешь". Действительно, Саммерхил во многом походил на анархические "современные школы", поскольку за посещаемостью здесь никто не следил и к учению не принуждал. Но были и отличия. Во-первых, все школьные дела решались на митингах, то есть общих сходах учащихся и учителей, которые решали все вопросы большинством голосов. Во-вторых, Нейл был последователем Зигмунда Фрейда, что накладывало на всю школьную жизнь отпечаток фривольности. Так, министр образования штата Калифорния, посетив Саммерхил, заявил, что "скорее отдаст своих детей в бордель", чем пошлет их учиться к Нейлу.
Тем не менее у Нейла вскоре нашлись последователи. "Свободные школы" появились не только в Англии, но и в США, Австралии и других странах. Результат всюду был примерно одинаковый. Дети с удовольствием учились по принципу "делай что хочешь", но, вырастая, сталкивались с недостатком фундаментальности в собственном образовании.
Таким образом, в конце XIX и в начале ХХ века в мире появилось несколько альтернативных педагогик, которые продолжают существовать до сих пор. "Современные" и "свободные" школы сделали ставку на свободу учащихся, вальдорфские школы сосредоточились на создании тепличной атмосферы для детей, а школы Монтессори взяли курс на ненасильственное подталкивание детей к базовым знаниям. При этом ни одна из этих методик не помогала школьникам в получении обширных научных знаний. Для педагогов ХХ века имена Феррера и Нейла стали настоящими иконами, и подражать им стало модно и даже почетно. С годами новых методик становилось все больше. Появилось "натуральное обучение", "обучение удовольствием", "обучение методом открытий", "обучение, направляемое ребенком" и т. п., хотя отличия между этими методиками были подчас минимальными. Все они в конце концов утверждали, что педагог должен следовать за желаниями ребенка, и никто не объяснял, каким образом ребенок сможет усвоить материал, требующий умственного труда и самодисциплины. Впрочем, такой результат вполне предсказуем, если педагог ставит знак равенства между получением знаний и угнетением, а гуманность приравнивает к отсутствию наказаний.
Подписи
В традиционной школе проверяющих было почти столько же, сколько учеников
Первые детские сады убедили педагогов, что игра и учеба не противоречат друг другу
Испанские анархисты подхватили поход против традиционных методов школьного обучения
Вместо того чтобы заставлять детей учиться, Мария Монтессори предлагала им играть где угодно и во что угодно
Рудольф Штайнер привнес в гуманистическую педагогику откровенно мистический дух
В "свободных школах" детей не стесняли ни стены, ни правила