Неделю за неделей, день за днем Москва по ночам все оживленней: множатся и расцветают пышно клубы — открытые, полуоткрытые, всякие. Ближе к закрытию метро здесь начинаются перформансы, а ранняя клубная публика только начинает прибывать, заполняя тесные пространства вокруг подиумов. В "Карусели" завели замечательный обычай — вечера джаза. Ведь имя заведению делают не только цены и сервис, но и поддерживающие имидж элитарные программы. Кафе "Молодежное" (нынешняя "Карусель") и в давние времена славилось своими джазовыми сейшенами, на которых бывали Арсений и Андрей Тарковские, Василий Аксенов, Эрнст Неизвестный и многие безымянные знатоки 60-х. В "Карусели" в эту среду импровизировали Михаил Окунь, Игорь, Александр и Дмитрий Брили, Евгений Казарян. Специфическая публика "Карусели", слушая "музыку черных", присмирела, не звенела стаканами и на время прекратила разборки.
В "Манхэттене" была толпа: пришли вновь полюбоваться на Машу Цигаль и ее "Солнце". Маша сияла. В составе манекенщиков произошли изменения. В этот раз виниловые наряды показывали самые модные модели Москвы: Кирилл Андреев (рекламирует "Альфа-банк" и постоянно работает у Славы Зайцева), Олег Колосков (сам хозяин модельного агентства), а также Аня Вишня, Аня Степанова и, конечно, картонных дел мастер Андрей Бартенев, сорвавший шквал аплодисментов. На великолепие любовался Дмитрий Дибров в ярко-желтой рубашке под черным пиджаком и с грузом золота на шее, запястьях и даже на ботинках. С ним была отчаянно юная особа, с которой Дибров все время громко хохотал. Артем Троицкий, мудрый вождь московского андерграунда, был в гордом одиночестве — жена Света Куницына модельер, и на чужие показы ее не затащишь. Владимир Молчанов был с женой-испанкой, а Леонид Парфенов — с друзьями. Среди журналистов оказался и известный по преследованиям МВД, американскому мужу и немецкому любовнику.
Следующей ночью многих занесло в недра сада "Эрмитаж", где Света Виккерс принимала друзей из посольства Бразилии. В "Эрмитаже" бушевал карнавал. Кризис ночной жизни — домысел недоброжелателей, об этом свидетельствовали давка у входа в клуб и озабоченное лицо главного специалиста по face security Москвы Антона. Никакой музыки "для ног" в "Эрмитаже" той ночью не было: живые бразильские ритмы, даже посол немного плясал. Среди гостей был художник Антон Ольшванг, в самой бразильской гуще визжала от удовольствия Катя Виккерс (дочка), отплясывали художник Леша Беляев с женой Полиной (дочкой режиссера Анатолия Васильева). Беляевы-Васильевы, были, как обычно, втроем, с Владиком Монро. В последнее время он перестал "давать секси" под Мэрилин и изменил свой имидж в пользу "здорового большевизма" — пытается воплотить фантом Ленина. Имидж, вероятно, еще не до конца разработан, пока все лишь удивляются и Монро с Лениным не путают.
Из "Эрмитажа" публика отправилась в "Белый таракан", где можно сидеть сутками, гладить клубную кошку, попивать темное пиво, заедая морскими гадами — время в подвальчике, недоступном для посторонних, остановилось навечно. Было на редкость пусто. Неугомонные любители всего бразильского быстро преобразили обстановку: забегали официантки (так их называть можно только условно, девушки — актрисы театра Марка Розовского, "Ленкома" и др.), добряк Лева за стойкой принялся смешивать "Блади Мэри", и завсегдатаи тут же наделали долгов. До утра досидели, впрочем, лишь Миша Сагалаев и режиссер Леша Паперный — один за столиком с девушкой, другой у стойки, болтая с барменшей.
НАТАЛЬЯ Ъ-МОНАСТЫРЕВА, ОЛЬГА Ъ-ВИНОГРАДОВА