Гастроли балет
Тремя представлениями балета "Светлый ручей" Большой театр закрыл свой трехнедельный лондонский сезон, оставшийся в анналах как самый успешный за последние 30 лет. Из Лондона — ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Комедия из колхозной жизни, репрессированная Иосифом Сталиным и спустя 70 лет поставленная хореографом Ратманским, стала хитом еще на прошлогодних гастролях: за эту постановку Алексей Ратманский получил от британской критики титул "лучшего хореографа" сезона. Понятно, что именно этот балет — легкий, веселый, чисто московский, с россыпью блистательных актерских работ — поставили на закрытие гастролей: успех ему был обеспечен. К тому же на первый спектакль выставили юную Наталью Осипову, одно имя которой ввергает лондонцев в состояние эйфории. Неудивительно, что еще до начала публика пребывала в лучезарном настроении и даже шампанского в буфете требовала больше обычного.
Похоже, это предвкушение праздника перекинулось через рампу — артисты Большого станцевали спектакль так, будто за плечами не было ни тяжкого московского сезона, ни трех выматывающих лондонских недель с ежедневными спектаклями, ни травм, ни прочих тягот балетной доли: лихо по технике и залихватски по духу. Резко помолодевшая, резвая труппа, ощутившая себя желанной и любимой, лучилась дружелюбием: кордебалет искренне поддерживал солистов, солисты не заигрывали с залом и не тянули одеяло на себя — предупредительно отходили в тень, давая блеснуть своим коллегам, благо в "Светлом ручье" этот шанс получает каждый.
Совершенно неотразим был маленький-удаленький Геннадий Янин в роли рокового любовника — колхозного гармониста: соблазнение им круглолицей простушки-школьницы (Ксения Пчелкина) довело зрителей до колик. Неизменным смехом сопровождались дуэты четы дачников — долговязого Алексея Лопаревича и крошечной Анастасии Винокур, обремененной накладным бюстом и задом (в дочери юмориста, впрочем, взыграли гены — она по-эстрадному пережимала с гримасами и ужимками). Сергей Филин в роли Классического танцовщика, перевоплощающегося по прихоти сюжета в балерину-сильфиду, танцевал с фонтанирующим блеском. Не удовлетворясь гомерическим хохотом, неизбежно сражающим публику при виде балетного премьера на пуантах и в юбке, он устроил целое шоу из мужских и женских балетных трюков, легко переходя от больших туров на пуантах к высоким двойным assembles отменного качества.
Всеми ожидаемая Наталья Осипова эти ожидания превзошла: первое же ее па-де-ша в танце с горцами исторгло из недр зала почти испуганное "ой!" — так придавленно ойкают в цирке, когда воздушный гимнаст сигает из-под купола. Балерина достигла того же эффекта, с трудом вписав свой гигантский прыжок в тесную сцену "Колизея". В травестийных же эпизодах (по ходу дела ее героиня переодевается мужчиной) это был сущий чертенок: кабриоли в вариации Наталья Осипова лупила с таким смаком и на такой высоте, что любой солист обзавидуется. Спектакль грозил перерасти в осиповский бенефис, если бы вторую главную роль, страдающей от ревности труженицы сельского культпросвета Зины, не отдали Екатерине Крысановой — столь же юной и энергичной особе. Профессиональное соперничество двух одаренных ровесниц сообщило спектаклю дополнительную пикантность.
В антракте на press-party сияли все — и критики, и организаторы гастролей. Далеко не юная Исмена Браун из The Daily Telegraph призналась, что это — лучший сезон на ее памяти: "Настоящий класс, достойный великой труппы. Поразительное разнообразие репертуара и общий душевный подъем. И еще вам очень повезло с молодежью. Такие таланты нельзя воспитать, они просто рождаются — их нужно только дождаться". Вопрос о коммерческой успешности гастролей спровоцировал импресарио Лилиан Хоххаузер на искреннее признание: "Мы не рассчитывали превзойти прошлогодний успех, повторить его было бы уже удачей. Но этот сезон оказался еще грандиознее". Тем не менее в ближайшие годы Большой в Лондон не поедет. "Надо дать шанс Мариинке",— лихо закрутила интригу госпожа Хоххаузер.