(Dynamic)
Опера (вернее, "торжественная сценическая мистерия") "Парсифаль", последнее произведение Вагнера и одна и самых величественных его работ, ставится не то чтобы часто. Не всякий театр, не всякая труппа и не всякий режиссер будут достаточно истовы, чтобы в полную силу "вытянуть" огромную и действительно обрядово-мистериальную музыкальную драму. Театр La Fenice на первый взгляд не очень представляется в качестве вагнеровского святилища, но это только на первый взгляд: в конце концов, умер Вагнер в Венеции, этим впору гордиться — в том числе и проявляя эту гордость таким решительным образом.
Постановка, предъявленная в этой записи, плакатными именами не богата, но это качественное, адекватное и крайне уверенное исполнение. Умный и воодушевленный контроль дирижера Габора Этвоша позволяет с выгодой показать себя каждому из международной команды певцов. Нетривиально решенная и ярко спетая Кундри в исполнении Дорис Зоффель, обаятельно и мощно трактованный Матиасом Хелле Гурнеманц, немного однобокий и чуть слабоватый, но в целом справляющийся на твердые "четыре" Парсифаль Рихарда Декера — все эти работы в пользу записи свидетельствуют довольно однозначно.
Нашему зрителю запись будет особенно интересна ввиду того, что "Парсифаля" здесь ставил, создав также костюмы и сценографию, француз Дени Криеф, не особенно значительная фигура в европейском контексте (на его счету в основном работы в итальянских театрах второго плана и одна постановка в Opera Bastille), но московской публике известная. Именно его дважды приглашали в "Геликон-Оперу" — ставить сначала "Иоланту" Чайковского, а затем "Макбета" Верди.
В "Парсифале" он ведет себя сдержанно, сообразно архаично-ритуальному духу произведения. Сценография скупа, жесты красноречивы, но условны, костюмы в основном представляют собой рубища-балахоны. "Отвязывается" он только в сцене соблазняющих Парсифаля "девушек-цветов", где на сцене появляется обнаженная толпа миманса, в лицах изображающая сад земных наслаждений. Центральный образ оперы, святой Грааль, показан неожиданно, но и вправду впечатляюще: из многочисленных футляров старый король Амфортас извлекает в конце концов простой стеклянный стаканчик.