"Д. Д. Шостакович в меняющемся мире": под этим названием в Петербурге прошел международный симпозиум, собравший крупнейших ученых России, Италии, Великобритании, США, Австралии и Израиля. Чтения отразили сегодняшнее состояние отношение к феномену Шостаковича. Их ход комментирует музыковед ЕЛЕНА Ъ-ПОЛЬДЯЕВА.
Шостакович ушел из этого мира почти 20 лет тому назад. Казалось бы, взгляд на Шостаковича должен измениться — но мир изменился быстрее, чем восприятие Шостаковича. Ситуация на конференции могла бы быть охарактеризована как смятение, временами переходящее в сумятицу. И отнюдь не потому, что заявленный состав участников и порядок выступлений катастрофически расходился с реальным: смятение в умах происходило от внезапного осознания полной невозможности сказать о Шостаковиче новое, по возможности адекватное, слово. Практически закрыты архивы, личный и в ЦГАЛИ: Шостакович "принадлежит" наследникам, вдове, друзьям, ученикам. Он принадлежит официальным и неофициальным биографам. Первых олицетворяет Софья Хентова — автор энциклопедического двухтомника, брошюр "Шостакович на Украине", "Шостакович в Москве" и др., а также недавно вышедшей книги "Удивительный Шостакович", в трех главах которой обсуждаются столь волнующие темы, как евреи, женщины и футбол. Вторых — известный во всем мире Соломон Волков, которому удалось записать, вывезти и опубликовать воспоминания Шостаковича, где более чем жестоко сведены счеты с режимом и соответствующими людьми (подлинность этой книги оспаривается, и до тех пор, пока она не будет опубликована на русском языке, говорить всерьез об аутентичности текста не представляется возможным). Новую биографию, рассчитанную, к сожалению, только на западного читателя, готовит к изданию итальянка Элизабет Уилсон, участница симпозиума, собиравшая в течение многих лет свидетельства очевидцев безумной судьбы композитора.
Существует прочная тенденция критики Шостаковича "слева" как: а) традиционного композитора; б) автора слишком большого количества неприемлемых опусов типа "Пионеры сажают леса". Есть вероятность, что молодое поколение музыковедов вообще испуганно пройдет мимо феномена "советской эпохи", а заодно и Шостаковича. Даже причастные к этому времени сознаются: "Когда я читаю письма Пушкина и его круга, то все понимаю — мотивы, поступки, желания. Но стоит открыть документы недавнего прошлого, как я ловлю себя на мысли, что не понимаю абсолютно ничего".
Один из самых интересных докладов чтений — "Слово Шостаковича" — принадлежал Светлане Савенко, которая показала зашифрованную многозначность, разорванность и замаскированность личности Шостаковича на материале писем к его другу Исааку Гликману.
Адекватная биография Шостаковича может появиться у нас нескоро. В такой ситуации, пожалуй, было бы разумно собрать документы и свидетельства современников, и тем самым хоть на йоту приблизиться к достоверности, эфемерность и нереальность которой все так хорошо понимают. Многое из того, что сейчас говорится о Шостаковиче, выглядит в равной мере правдой и неправдой, важным и бессмысленным. Шостакович-современник, "человек эпохи" закономерно уступает место человеку, "в эпоху которого...".