«Ах, Клеопатра!»

Давным-давно в далеком Египте в эти дни лета пришел к финалу сюжет, давший жизнь трагедии Уильяма Шекспира, нескольким операм, дюжине литературных произведений, полусотне фильмов и бесчисленным картинам. 30 июля 30 года до н. э. началась Александрийская битва, последнее из сражений римских гражданских войн. Выиграв ее, 32-летний Октавиан Август наконец стал единоличным хозяином огромного Римского государства. Ему противостояли два человека, чьи исторические портреты почти невозможно отделить от поэтических образов,— 53-летний римский полководец Марк Антоний и 39-летняя Клеопатра. Для обоих война закончилась смертью.

Прямо сейчас в Александрии дневные температуры достигают +30 градусов. Нет никаких оснований считать, что 2055 лет назад было иначе.

К 30 году до н. э. Александрия на перешейке между Средиземным морем и озером Мареотида была огромным богатым городом. В беломраморных кварталах вдоль прямых широких улиц жили несколько сотен тысяч человек. Город славился храмами, в которых египетская традиция почитания богов переплелась с греческой, театром, дворцом на мысу, с востока закрывающим Большой порт, и самим портом со 120-метровым маяком.

Главной сценой драмы стал в конце июля 30 года до н. э. дворец. Ветер с моря дул и всегда обеспечивал прохладу в его помещениях. Но теперь к запаху моря примешивался запах дыма костров римского войска, ставшего лагерем к востоку от Александрии, у ипподрома. 39-летней царице Клеопатре не хотелось думать, что будет, когда колонны пехоты покинут лагерь в направлении города: после этого не будет уже ничего, кроме смерти.

«Что зовется несравненной»

Клеопатра едва ли предполагала, что ее известность переживет тысячелетия. Хотя несколько античных бюстов принято атрибутировать как прижизненные изображения царицы, уверенности в том, что это она, нет. Как нет и ясности, действительно ли статуя Венеры Эсквилинской высотой 155 см (хранится в одном из Капитолийских музеев) была изготовлена как изображение в полный рост Клеопатры во время ее визита в Рим.

Античные авторы, наперебой обличавшие Клеопатру в склонности к распутству, тем не менее признавали, что она нравилась мужчинам по понятным причинам. «Красота этой женщины была не той, что зовется несравненной и поражает с первого взгляда,— писал историк Плутарх (I–II вв.).— Зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкой убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад — на любое наречие, так что лишь с очень немногими она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами».

Здесь выражено признание: Клеопатра была не только красива, но и умна.

Хотя некоторые из данных ей характеристик заходят за грань допустимых в приличном обществе: «Она была так развратна, что часто проституировала, и обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за обладание ею в течение одной ночи»,— напишет публицист и чиновник Аврелий Виктор, живший на 300 лет позже Клеопатры, в эпоху восхода христианства. Кроме всего прочего, стоит помнить, что история Клеопатры была написана победителями, а у них были свои основания для ненависти.

Путешествие в мешке для белья

Клеопатре, дочери царя Птолемея XII, было 22, когда она увидела 52-летнего Юлия Цезаря. Он высадился в Египте вскоре после того, как разгромил в Греции легионы бывшего тестя, политического партнера и соперника Гнея Помпея Великого. Помпей с женой и несколькими близкими на корабле бежал в Египет и попросил убежища у брата Клеопатры Птолемея XIII. Но тот не захотел ссориться с Цезарем и приказал Помпея убить. Решение на самом деле принял, скорее всего, не сам царь — ему тогда было 14 лет,— а придворные. Выбор оказался неверным: Цезарь привел в Александрию 4 тыс. солдат и добился выдачи и казни исполнителей убийства своего соотечественника. Клеопатра в этот момент находилась в Сирии и собирала войска, чтобы забрать себе египетскую корону.

Цезарь появился как нельзя кстати. Клеопатра отправилась в Александрию на лодке своего друга и советника Аполлодора. А во дворец, занятый Цезарем, ее принесли завернутой не то в ковер, не то в мешок для постельного белья.

Римлянин был очарован представшей перед ним женщиной, несмотря на разницу в 30 лет и свой третий официальный брак. Вероятно, это чувство было взаимным, хотя применительно к Клеопатре всегда трудно оценить, насколько искренними были даже те ее поступки, которые выглядели как продиктованные страстью. Их отношения продлись несколько месяцев.

Шел конец 48 года до н. э. Отомстив за Помпея, Цезарь со своим отрядом оказался блокирован в Александрии сторонниками независимости, но в начале 47 года до н. э. вышел из положения, дождавшись подкрепления из Сирии. Египетская армия была разгромлена, юный Птолемей XIII бежал — и исчез: вероятно, утонул в Мареотиде или в одном из рукавов Нила.

Цезарю цезарево

Добившись разоружения Египта, Цезарь отправился в Рим праздновать триумф. А Клеопатра летом 47 года до н. э. родила ребенка и постаралась сделать так, чтобы никто в мире не усомнился, кто отец мальчика,— его назвали Цезарионом.

Спустя несколько месяцев Клеопатра — номинальная и фактическая царица Египта при еще одном брате, Птолемее XIV,— была приглашена в Рим. Египет, управляемый Македонской династией, был богатейшей страной с мощным флотом и снабжал зерном половину Средиземноморья. Это не была поездка вассалов с дальней периферии, скорее — роскошно обставленный государственный визит.

Он продлился больше полутора лет.

Цезарь предоставил царице одну из вилл, где она принимала гостей, пользуясь статусом почти официально признанной любовницы первого лица.

Цезарь, женатый третьим браком на Кальпурнии, которой шел четвертый десяток, никогда не тяготился такого рода формальными ограничениями. И это, понятно, вызывало по отношению к Клеопатре не только симпатии. Но Цезарь находился в зените славы и власти и на этот раз не был одержим Клеопатрой так, как в Александрии. Она ждала, что будет заключен брак, и ее сын окажется наследником правителя огромного государства. Но Цезарь ограничился торжественным подтверждением союза Рима и Египта.

15 марта 44 года до н. э. он был убит в зале сената группой заговорщиков. Через несколько дней никем не замеченная в начавшейся политической сутолоке Клеопатра отправилась домой. Цезарион не фигурировал в завещании Цезаря, и его судьбу она решила определить сама. Вскоре после ее возвращения в Египет Птолемей XIV скоропостижно скончался — и заинтересована в его смерти была Клеопатра, ведь теперь она одна правила Египтом, а царское имя Птолемей XV получил ее ребенок.

Владыка Востока

Мужчиной, который сыграл по-настоящему роковую роль в жизни Клеопатры, стал один из соратников Цезаря — Марк Антоний. У историков есть разногласия по поводу того, когда они с Клеопатрой впервые встретились. В 55 году до н. э., когда ей было 14, а ему около 30, он участвовал в римской военной экспедиции в Сирию и Египет, успешно командовал конницей в нескольких сражениях и бывал в царском дворце в Александрии, где они могли общаться. Но единственным, кто настаивал, что эта встреча имела место, был Аппиан — александрийский историк, живший через полторы сотни лет после описываемых событий. Их следующее неподтвержденное свидание могло состояться через десять лет, во время поездки Клеопатры в Рим.

Марк Антоний был одаренным командиром и азартным политиком. Он с увлечением кинулся в борьбу за верховную власть в Риме после смерти Цезаря, причем периодически был то противником, то союзником Октавиана, которого официально объявили наследником Гая Юлия и который по этому случаю принял его имя. Ему было 20, и поначалу мало кто высоко оценивал политические перспективы юноши.

• Осенью 43 года до н. э. Марк Антоний, Октавиан и Марк Эмилий Лепид учредили так называемый триумвират, утвержденный в сенате специальным законом.
• Помимо стремления к полноте власти, триумвиров объединяла ненависть к фундаменталистам-республиканцам, объединившимся вокруг Марка Юния Брута и Гая Кассия Лонгина — лидеров заговора против Цезаря.
• Клеопатра, возможно, оказывала Кассию и Бруту финансовую помощь.

Но к 42 году до н. э. с республиканцами было покончено: собранные ими легионы оказались разбиты при Филиппах в северо-восточной Греции, Кассий и Брут совершили самоубийство. После этого триумвиры поделили между собой провинции: Октавиан стал правителем Запада, включавшего Италию, Галлию и Испанию, Лепид получил Северную Африку к востоку от Египта, а Антонию достался Восток: Греция, Малая Азия и Сирия. Следующие 12 лет Антоний управлял этим царством почти безраздельно, причем его придворный обиход и привычки говорили о нем скорее как о восточном деспоте, чем как о носителе римской политической культуры.

«Афродита шествует к Дионису»

В 41 году до н. э. произошла встреча Марка Антония и Клеопатры, которая была теперь уже документально зафиксирована. Все случилось у города Тарс в провинции Киликия на юго-востоке нынешней Турции. Для Клеопатры Марк Антоний был ближайшим соседом. Среди жемчужин его восточной короны не хватало Египта, присоединение которого сделало бы его почти равным Александру Великому. Формальной причиной для общения с Клеопатрой было названо его желание выяснить, при каких обстоятельствах Брут с Кассием получили египетские деньги на содержание солдат. Но при встрече у него возникли совершенно другие вопросы.

«Хотя Клеопатра успела получить много писем и от самого Антония, и от его друзей, она относилась к этим приглашениям с таким высокомерием и насмешкой, что поплыла вверх по Кидну на ладье с вызолоченной кормою, пурпурными парусами и посеребренными веслами, которые двигались под напев флейты, стройно сочетавшийся со свистом свирелей и бряцанием кифар,— сообщает Плутарх.— Царица покоилась под расшитою золотом сенью в уборе Афродиты, какою изображают ее живописцы, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами — будто эроты на картинах. Самые красивые рабыни были переодеты нереидами и харитами и стояли кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам. Повсюду разнеслась молва, что Афродита шествует к Дионису на благо Азии».

Марк Антоний считал своим покровителем бога вина, известного своими мистериями Диониса, но в этот раз покровитель позволил Марку Антонию уступить обаянию египетской Афродиты. «Антоний послал Клеопатре приглашение к обеду,— пишет Плутарх.— Царица просила его прийти лучше к ней. Желая сразу же показать ей свою обходительность и доброжелательство, Антоний исполнил ее волю. Пышность убранства, которую он увидел, не поддается описанию, но всего более его поразило обилие огней… На другой день Антоний принимал египтянку и приложил все усилия к тому, чтобы превзойти ее роскошью и изысканностью, но, видя себя побежденным и в том и в другом, первый принялся насмехаться над убожеством и отсутствием вкуса, царившими в его пиршественной зале. Угадавши в Антонии по его шуткам грубого и пошлого солдафона, Клеопатра и сама заговорила в подобном же тоне — смело и без всяких стеснений».

«Неподражаемые»

Антоний потерял голову. Клеопатра увезла его в Александрию, где он пробыл несколько месяцев, почти не покидая ее покоев. Отвлекаясь друг от друга не слишком надолго, любовники создали своего рода клуб, члены которого назывались «Союз неподражаемых», и проводили время в пирах и сомнительных похождениях по городу с переодеваниями и посещением злачных мест.

Участвуя в загуле, Клеопатра сохраняла трезвый взгляд на вещи и чувство юмора. Известен эпизод, когда чета — в Александрии их не воспринимали иначе — отправилась на рыбалку, и у Антония не было клева. Тогда он велел рабам под водой, как в советской комедии «Бриллиантовая рука», насаживать на крючок его удочки рыбин побольше. В свою очередь, Клеопатра передала рабу вяленую рыбу с кухни. Когда Антоний вытащил рыбу из воды, она со смехом сказала: «Удочки, император, оставь нам, нильским государям. Твой улов — города, цари и материки».

В Поздней Республике императорами называли высших командиров и победоносных военачальников. Но Клеопатра не могла не думать о том, что вместе они правили половиной Средиземноморья, а могли бы завладеть и всем.

Тем временем Антоний, засидевшись в Александрии, стал терять популярность — и в Риме, где его законная жена Фульвия начала конфликт с Октавианом и затеяла чуть ли не переворот, и в своих провинциях, где в наступление перешли парфяне и иудеи. И он отправился в Рим урегулировать семейно-политические проблемы. Даже беременность царицы его не остановила. Более того, в Риме он после смерти Фульвии женился на Октавии, сестре Октавиана.

Это был удар по самолюбию Клеопатры, но она, что называется, умела ждать. Они снова встретились в 37 году до н. э. в Антиохии — как только Антоний вернулся в восточные провинции. Он мгновенно забыл о жене (Октавия тем временем уже успела родить ему двух дочерей) и снова бросился в объятия египтянки.

В 35 году до н. э. после удачного похода в Армению Антоний празднует триумф — но не в Риме, а в Александрии. Они наконец оформляют с Клеопатрой брак. Антоний признает наследником Цезариона. Их с Клеопатрой дочь Клеопатра Селена получает Киренаику (Северная Ливия), ее брат-близнец Александр-Гелиос — только что покоренную Армению, их третий ребенок, Птолемей Филадельф, которому пока нет и двух лет,— Малую Азию и Сирию, это самый жирный кусок. Сама Клеопатра подтверждает свои династические права на Кипр и получает в подарок несколько городов в Киликии.

Последняя война

Эта раздача территорий воспринимается в Риме как сигнал: Марк Антоний больше не римский политик. С начала 33 года до н. э. он и Октавиан открыто готовились к войне друг против друга. В итоге Октавиан, все еще формально не нарушая триумвират, объявил войну Клеопатре, а не Антонию, который, с его точки зрения, пожертвовал ей не только собственное достоинство, но и римские интересы. Октавиан был заинтересован в установлении единоличной власти над всеми римскими владениями.

Антоний и Клеопатра тоже подумывали о том, что Восток становится для них тесным. Но Антонию около 50, он сыт военной славой и почестями, более чем обеспечен и склонен к сибаритству. Если кто в этой паре и мечтает о мировом господстве, то скорее Клеопатра.

В то же время, пока Антоний и Клеопатра пребывали на Самосе и предавались там увеселениям, Октавия и друзья Антония в Риме пытались уговорить Октавиана не решать дело войной. Но сама Клеопатра грубо отвергала усилия посредников. Она и Антоний находились в каком-то состоянии инерции. В итоге друзья-миротворцы, утомленные душной атмосферой постоянной оргии, отказались от всех попыток. Покинули Антония и другие сторонники.

Антоний собрал 16 легионов, или около 100 тыс. прекрасно обученных пехотинцев и 12 тыс. конницы. На острове Самос в Эгейском море, который в начале 31 года до н. э. стал оперативной базой Антония, снаряжался флот общим числом в 800 кораблей, из которых примерно четверть составляли египетские. В распоряжении Октавиана было около 250 легких кораблей, 80 тыс. пехоты и 12 тыс. всадников.

Силы Октавиана и Антония оказались в непосредственной близости друг от друга в северо-западной Греции, по обе стороны от выхода из Амбракийского залива в Ионическое море.

«Душа влюбленного живет в чужом теле»

Командующий сухопутными силами Антония Канидий предлагал драться на земле, Клеопатра настаивала на море. От Самоса до места, которое получило всемирную известность как мыс Акций, из 800 их кораблей дошли 500, и это все равно было вдвое больше, чем у Октавиана.

Лучшая часть флота Антония состояла из огромных кораблей с обшитыми металлом носовыми частями, крепчайшими бортами из бруса, с размещенной на палубах «артиллерией» в виде катапульт. Судя по описаниям, это были настоящие плавучие крепости. При этом во флоте Антония были проблемы с комплектованием экипажей: возможно, именно этим объясняется количество добравшихся до Акция кораблей.

И он поступил радикально: перед битвой сжег 140 из 200 египетских кораблей, разом и ограничив амбиции Клеопатры, и обеспечив экипажами свои «линкоры».

Ветераны Антония роптали: они считали ошибочным решение дать генеральное сражение на воде. «Ах, император, ты больше не веришь этим шрамам и этому мечу и все упования свои возлагаешь на коварные бревна и доски! — сказал ему один из ветеранов в день подготовки к бою.— Пусть на море бьются египтяне и финикийцы, а нам дай землю, на которой мы привыкли стоять твердо, обеими ногами, и либо умирать, либо побеждать врага!» На это, пишет Плутарх, Антоний «не ответил и, только взглядом и движением руки призвав старого воина мужаться, прошел мимо».

2 сентября 31 года до н. э. корабли Антония построились в линию, прикрывая вход в залив. Позади второй линией остались 60 кораблей Клеопатры. Когда началась схватка, стало ясно, что решающего преимущества нет ни у «линкоров» Антония, ни у легких кораблей Октавиана: тем и другим не хватало пространства маневра, поэтому все быстро свелось к сплошному абордажному бою. И все же исход не был ясен вовсе к моменту, когда стоявшие во второй линии египетские корабли вдруг подняли паруса и стали уходить в открытое море.

«Антоний яснее всего обнаружил, что не владеет ни разумом полководца, ни разумом мужа, и вообще не владеет собственным разумом,— пытался объяснить случившееся Плутарх.— Если вспомнить чью-то шутку, душа влюбленного живет в чужом теле. Он словно бы сросся с этою женщиной и должен следовать за нею везде и повсюду». Увидев, что египтяне уходят, Антоний покинул флагман своего флота и на небольшом корабле ринулся в погоню за Клеопатрой. Когда он настиг ее, то уже понимал, что сделал. Так что, едва была отбита атака настырного преследователя из состава флота Октавиана, Антоний ушел на нос и долгие часы сидел там, обхватив голову руками. С царицей они не виделись несколько дней, и лишь потом служанки Клеопатры как-то уговорили обоих вновь «разделить стол и постель».

«Союз смертников»

Флот без командующего сражался еще несколько часов, но теперь дело было решено. В армии на берегу, которую Октавиан не решился атаковать с ходу, еще неделю ждали известий от Антония, а потом перешли на сторону Октавиана, удвоив его могущество.

Узнав о поражении Антония, его вассалы в Малой Азии, Сирии и Африке один за другим стали отрекаться от него. Но Октавиан не торопил события: под стенами Александрии его легионы появились только в конце июля 30 года до н. э., спустя почти 11 месяцев после Акция.

Добравшись до столицы, Клеопатра приказала перетащить несколько кораблей из устья Нила в ближайший залив Красного моря, чтобы уйти в Индию. Но осуществить план не удалось, и она осталась в городе готовиться к неизбежному вторжению.

Каждый по отдельности и вместе они писали Октавиану, пока он был еще далеко. Тот объявил, что готов сохранить жизнь царице, если она выдаст Антония. Это было исключено. «Союз неподражаемых» вернулся к пирам, но теперь вечеринки имели отчетливый привкус отчаяния. Они переименовались в «Союз смертников»: подразумевалось, что участники почтут за честь умереть вместе со своими повелителями. На деле не проходило почти ни дня без известия о том, что кто-то из придворных покинул дворец.

Клеопатра начала опыты, целью которых было выяснить, какой яд гарантирует наиболее быструю и безболезненную гибель.

Они были раздосадованы и разочарованы друг другом. Антоний неделями жил в уединенном доме на островке, который с берегом соединялся дамбой. Он пришел в себя только в конце июля, когда легионы Октавиана уже стояли у ипподрома. Тогда он отправил врагу короткий вызов на поединок — зная, что тот его не примет. В ответе значилось, что у Антония остается много путей к смерти, и он пока еще вправе выбрать любой.

«Чего же ты еще медлишь, Антоний?»

Антоний предпочел бы смерть в бою. Он повел кавалеристов на вылазку, достиг успеха и гнал противника до самого его лагеря. «Гордый победою, он возвратился во дворец, поцеловал, не снимая доспехов, Клеопатру и представил ей воина, отличившегося больше всех. Царица наградила его золотым панцирем и шлемом. А награжденный в ту же ночь перебежал к Октавиану»,— сообщает Плутарх.

На следующий день Антоний решил снова атаковать врага и на суше, и на море. Сам он командовал пехотой и конницей, выстроенными на холмах перед восточной стеной Александрии. Клеопатре с террасы дворца было видно, как корабли покидают гавань, разворачиваются в боевой порядок, идут навстречу противнику — и разом поднимают весла в знак приветствия: флот перешел на сторону Октавиана. Следующей Антония оставила конница. И когда пехоту, его ветеранов, смяли шеренги недавних товарищей по оружию, Антонию не осталось ничего, кроме как бежать во дворец. Легионеры Октавиана входили в прекративший сопротивление город.

Антоний вбежал во дворец с криком, что Клеопатра «предала его в руки тех, с кем он воевал ради нее». Клеопатра испугалась и затворилась на втором этаже помещения, которое заранее отвела себе под усыпальницу, приказав перенести туда ценности казны. Этим, вероятно, объясняется обходительность Октавиана, обещавшего сохранить ей жизнь: он боялся, как бы она в роковую минуту не сожгла все египетские сокровища. Оттуда Клеопатра послала сообщить Антонию, что она мертва.

«Что же ты еще медлишь, Антоний? — вскричал он, обращаясь к самому себе.— Судьба отняла у тебя последний и единственный повод дорожить жизнью и цепляться за нее! Ах, Клеопатра, не разлука с тобою меня сокрушает, ибо скоро я буду в том же месте, где ты. Но как мог я позволить женщине превзойти меня решимостью?» Он просит раба заколоть его мечом — но тот убивает себя. Антонию остается прибегнуть к римскому способу самоубийства — броситься на меч. Однако удар оказался не смертельным, а слуги, которых он умолял добить его, в ужасе разбежались.

Наконец ему сообщили, что царица жива, и на веревках подняли на второй этаж усыпальницы.

Наверху находилась лишь она и две ее служанки: больше поднимать тело смертельно раненого, истекающего кровью Антония было некому. «Наконец уложив его на постель и склонившись над ним, Клеопатра растерзала на себе одежду, била себя в грудь и раздирала ее ногтями, лицом отирала кровь с его раны и звала его своим господином, супругом и императором…— пишет Плутарх.— Проникшись состраданием к его бедам, она почти что забыла о своих собственных». Антоний попросил вина, а, напившись, предложил ей подумать о спасении и благополучии, его же не оплакивать: на его век хватило славы и могущества, и умирает он «смертью римлянина, побежденного римлянином».

«Этот короткий срок, что я живу без тебя»

Клеопатра прожила еще 10 или 12 дней, почти не выходя из усыпальницы. Октавиан продолжал через посыльных уверять, что ей нечего бояться, рассчитывая получить царицу живой, чтобы показать ее во время своего триумфа в Риме. Он позволил Клеопатре похоронить Антония, а затем явился к ней сам и продолжил убеждать, что ей ничего не грозит.

Плутарх полагает, что он достиг обратного эффекта. Так ли это, сказать трудно, но известно, что один из офицеров Октавиана по имени Корнелий Долабелла «не остался нечувствительным к чарам Клеопатры» и предупредил ее, когда его начальник отдал распоряжение, чтобы она в ближайшие дни была морем отправлена в Рим. Тогда Клеопатра испросила разрешения посетить могилу мужа. «О, мой Антоний,— горевала она там.— Не жди иных почестей, иных возлияний — это последние, какие приносит тебе Клеопатра. При жизни нас не смогло разлучить ничто… Изо всех бедствий, выпавших на мою долю, не было горше и тяжелее, чем этот короткий срок, что я живу без тебя».

После этого она вернулась в свои покои, ей был подан завтрак, а к нему — корзина со свежими фигами, в которой под плодами лежала ядовитая змея. В последний момент Клеопатра передала Октавиану заранее составленное письмо, в котором просила похоронить ее вместе с Антонием. Когда стража явилась на порог, Клеопатра была мертва. Октавиан был раздосадован ее смертью, но «не мог не подивиться ее благородству и велел с надлежащей пышностью похоронить тело рядом с Антонием». Во время триумфа за колесницей Октавиана везли изображение Клеопатры со змеей.

Из всех детей Антония Октавиан велел сначала казнить только 14-летнего Антилла, старшего сына от Фульвии. Цезарион пытался бежать в Индию, но был обманом возвращен и тоже казнен: будущий Август не смог мириться с существованием человека, в котором могли увидеть наследника Цезаря. Дети Антония и Клеопатры — Александр Гелиос, Клеопатра Селена и Птолемей Филадельф — были переданы в семью Октавии. Мальчики умерли рано. Клеопатра Селена прожила еще 25 лет и вышла замуж за царя Мавритании, зависимого от Рима государства на западе Северной Африки.

Октавиан через три года принял имя-титул Август и после этого правил империей еще 42 года. Египет стал римской, а потом византийской провинцией и оставался ею, пока в первой половине VII века его не завоевали арабы. Место захоронения Марка Антония и Клеопатры до сих пор достоверно не установлено.

Текст: Иван Тяжлов