советует Анна Толстова
Когда убежденный нонконформист занимается графикой, это осознанная необходимость: делать графику "в стол" все же проще, чем фреску или монументальную скульптуру. Когда прирожденный график занимается нонконформизмом, это уже явная свобода выбора: кто-кто, а иллюстратор всяко найдет себе официальное применение. Выпускник Полиграфического института, ученик тамошнего гуру, хранителя авангардных традиций Ивана Чекмазова, Дмитрий Лион (1925-1993) оказался на редкость профнепригодным. Подвизался иллюстратором в журнале "Знание — сила", пригревавшем всех неприкаянных диссидентов без разбора, начиная сюрреалистом-лагерником Юло Соостером и заканчивая соц-артистом-антисоветчиком Вагричем Бахчаняном. Оформил две книжки: "Тайпи" Германа Мелвилла (1967) и "Лирику" Катулла (1989). Все. И это при том, что он был, вероятно, лучшим русским графиком, рисовальщиком и офортистом, второй половины XX века.
У Лиона была не просто своя, безошибочно узнаваемая манера — такие быстрые штришки черной тушью, то разбегающиеся по поверхности листа, то складывающиеся в ворохи закорючек, в которых угадываются фигуры и лики. У Лиона была своя философия "свободного рисования в книге", слишком свободного по тем временам: образы и сюжеты он вычитывал не в строках книги и не между строк — он вычитывал их у Рембрандта и Леонардо, Босха и Калло, Матисса и Пикассо, так что, покопавшись в ворохе лионовских закорючек, можно было извлечь оттуда всю историю искусства в его лучших проявлениях. "Художник не обязан идти за автором, он обязан не идти за автором" — вряд ли такие объяснения вдохновляли редакторов издательств. Не удивительно, что лионовские иллюстрации к "Опытам" Монтеня или "Иосифу и его братьям" Томаса Манна так и не были изданы. Ну а главной книгой, масштаб которой казался ему соразмерным тому, что он и сам хотел сказать, была Библия — иллюстратору-толкователю этого текста на большие тиражи в СССР рассчитывать не приходилось.
Потеряв надежды на публикацию, Лион занялся собственными философическими книгами, целиком рисованными и совсем нечитаемыми: строки, писанные витиеватым почерком в завитушках, перечеркнутые или целиком вымаранные, с наползающими на них персонажами, на поверку оказывались не связными фразами, а таинственным набором иероглифов — не словесным, а изобразительным посланием. Так, в эпоху концептуализма и сокрушительной победы слова над изображением Дмитрий Лион со своими "письменами" оставался верным рыцарем визуального образа. Эти художественные апокрифы задумывались не только как книги, но и как фрески: по преданию, фресками он расписал свой дом, рулоны эскизов к неосуществленным росписям хранились в его комнате-мастерской.
Апокрифическое творчество Дмитрия Лиона до сих пор не слишком хорошо известно: каталогов мало, выставки случаются нечасто. В музее ART4.RU покажут как самые знаменитые графические серии — "Судьбы русских поэтов" (4), "Библейский цикл", "Благословите идущих" (1--3) — из коллекции Игоря Маркина, так и впервые выставляющиеся работы из собрания дочери художника.
Музей ART4.RU, с 10 августа