некролог
В Берлине на 94-м году жизни скончался один из самых знаменитых театральных деятелей Европы, режиссер и драматург Джордж Табори.
Джордж Табори был не просто старейшим, но еще и старейшим действующим режиссером Европы — он активно работал буквально до последнего дня, обсуждая свою очередную постановку с актерами театра "Берлинер ансамбль". В театре, основанном Бертольтом Брехтом, в конце жизни он оказался, конечно, не случайно — в молодости Табори познакомился и подружился с Брехтом в Америке, даже считал себя его учеником. Еще он дружил с Гретой Гарбо и Томасом Манном, Джорджо Стрелером и Сэмюэлом Беккетом, писал сценарии для Альфреда Хичкока. Его долгая жизнь вместила в себя почти весь XX век, а его творчество было, если так можно сказать, вдохновлено одной из величайших катастроф этого века.
Табори родился в роковом для Европы 1914 году в Будапеште, в семье венгерских евреев. Отец его был журналистом, прекрасно говорил по-немецки и сына отправил учиться в Германию. В начале 30-х годов Табори начал собственную журналистскую карьеру в Берлине и видел, как приходили к власти гитлеровцы. В 1936 году он сбежал в Лондон, стал корреспондентом "Би-Би-Си", принял британское гражданство. Уже после войны он перебрался в Америку, писал киносценарии, работал со знаменитым Ли Страсбергом.
Почти вся семья его погибла в Освенциме. Чудом избежала гибели только мать Табори. Когда Будапешт освобождали советские войска, она по иронии судьбы пережидала боевые действия в подвале, где вместе с ней прятались несколько нацистов. Русским она сразу показала желтую звезду, и они не стали стрелять. Но женщина заодно спасла и фашистов: как-то объяснила советским солдатам, что эти мужчины, сидящие вместе с ней, тоже евреи. Через несколько десятилетий Табори напишет ставшую потом очень известной пьесу "Майн кампф" — про еврея по имени Герцль, который спасает жизнь молодому и тогда еще никому не известному Адольфу Гитлеру. А фантастическую историю спасения своей матери от газовой камеры он опишет в пьесе "Мамашин Кураж" — и отсылка к драматургическому шедевру Брехта будет знаковым событием.
Холокост и трагический опыт немцев стали главной темой для Джорджа Табори. Он сам очень стремился назад, в Германию. Еще в середине 50-х годов, в Америке, Табори попробовал свои силы в режиссуре. Он написал и поставил пьесу "Каннибалы", действие которой происходило опять же в Освенциме, где узники убивают и съедают одного из своих товарищей и веселятся по поводу нечеловеческих условий, в которых оказались. Вскоре Табори пригласили поставить эту же пьесу в тогдашнем Западном Берлине, в Шиллер-театре. А через пару лет автор сам перебрался жить в ФРГ. Он основал экспериментальную театральную труппу в Бремене, много ставил и писал, довольно быстро прославился, хотя был уже далеко не молод. Можно сказать, что немецкоязычная сцена подарила ему вторую жизнь в искусстве — Табори долго работал в Вене, в том числе в знаменитейшем Бургтеатре. В 1990 году он поставил там "Отелло", свой самый прославленный спектакль, с Гертом Фоссом в главной роли. А когда руководитель Бургтеатра Клаус Пайманн в конце 90-х годов возглавил "Берлинер ансамбль", Джордж Табори, которому уже было хорошо за 80, не задумываясь, последовал за ним в столицу Германии.
По понятным причинам он очень отличался от немецких режиссеров и авторов. Был абсолютно свободен в своих высказываниях, парадоксален в суждениях. "Мне наплевать на немецкую вину и немецкую мораль",— мог позволить себе сказать Джордж Табори. О трагедиях прошлого он рассуждал и писал со специфическим черным юмором и историческим пессимизмом, заставляя читателей и зрителей вспоминать о Кафке и Беккете (которого Табори, кстати, успешно ставил как режиссер). И вместе тем — с непреходящей еврейской меланхолией. Табори мог пошутить, что Освенцим — самая известная шутка немцев, он обыгрывал созвучие слова Witz ("шутка") и немецкого названия Освенцима, Auschwitz.
Джордж Табори любил называть себя бездомным. Не только потому, что много раз в своей жизни переезжал с места на место. А потому, что по-домашнему чувствовал себя только в мире собственных фантазий и воспоминаний. И еще, пожалуй, в театре. Актеры очень любили работать с Табори, потому что его манера работать была максимально свободной, совсем не диктаторской. "Я люблю театр, потому что он всегда разный",— в свою очередь, объяснял старый мудрец и насмешник. Поэтому и не бросал репетировать, хотя много раз порывался в последние годы завязать с режиссурой. Он мечтал сделать "Короля Лира" — и на этом закончить свою карьеру. Но эту шекспировскую трагедию так и не поставил. Может быть, потому, что до конца не решил, кого бы сам больше хотел сыграть — лишенного королевства короля или бесстрашного шута.