Писатель не устоял на бытовой почве

25 лет назад в новгородской деревне в возрасте 72 лет был жестоко убит именитый советский и российский историк и фольклорист Дмитрий Балашов. Он был известен прежде всего как автор произведений о русском средневековье и в особенности цикла романов «Государи Московские». Соучастником в расправе признан один из его сыновей — Арсений, а исполнителем — местный плотник. Мотив — банальная неприязнь на бытовой почве. Оба получили сроки, но вину не признали. Между тем вдова писателя все эти годы настаивает, что гибель супруга связана с его политическими взглядами.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Дмитрий Балашов был обнаружен без признаков жизни 17 июля 2000 года на своей даче в деревне Козынево Новгородской области. Труп нашел председатель сельского совета Андрей Кузьмин. Он отправился, чтобы он сообщить историку, что в этот же день в его квартире в Великом Новгороде сработала сигнализация. Глава сельсовета увидел незапертые ворота усадьбы, а войдя внутрь, наткнулся на завернутое в одеяло тело Дмитрия Михайловича. Писатель, как установила судмедэкспертиза, был зверски избит (многочисленные кровоподтеки, трещина основания черепа, перелом двух ребер), но сама смерть наступила от удушения: шея потерпевшего была затянута веревкой с закрепленным на ней молотком.

Под подозрение сразу же попал один из сыновей (всего у Дмитрия Балашова было 13 детей) — Арсений. Тот был давно не в ладах с законом, употреблял наркотики и, по оперативным данным, имел связи с преступной группировкой, а также конфликтовал с отцом из-за квартиры в Новгороде, в которой были оба прописаны.

Знакомый погибшего журналист Георгий Елин так описал случившееся в те дни в своем дневнике, записи из которого приводит центр изучения эго-документов «Прожито» Европейского университета в Санкт-Петербурге: «Самая жуть в том, что по подозрению в убийстве тятеньки обвиняется любимый сын Арсений (впрочем, у Балашова любимых детей чуть ли не чертова дюжина). Настоящая ирония судьбы — невольно вспомнил, как пили с Димитрием Михайловичем в его Великом Новгороде, обсуждая в застолье: все-таки Павлик Морозов — герой или гаденыш?»

Так, Арсений Балашов сначала был объявлен в федеральный розыск, но через несколько дней сам пришел в прокуратуру в сопровождении адвоката и заявил, что не имеет отношения к смерти отца. Он пояснил, что в день убийства был с друзьями в Петербурге, а о случившемся и вовсе узнал по телевизору.

Тем не менее Балашов-младший был задержан как подозреваемый. В МВД объяснили это тем, что, несмотря на утверждение о своей непричастности, показания фигуранта путаные и вызывают сомнения.

В полиции добавили, что основная версия мотива остается прежней: существовавшая неприязнь между отцом и сыном. Однако позже основным обвиняемым в убийстве стал приятель Балашова-младшего — Евгений Михайлов, работавший плотником и уже имевший за плечами судимость.

Так, в ходе следствия было установлено, что алиби Арсения Балашова — вымышленное. Сам он также признался потом, что в тот день действительно находился в доме отца, но заверил, что самого убийства не совершал, указав на Михайлова, вместе с которым они и приехали в загородную усадьбу поздно вечером 16 июля. Там, согласно его показаниям, они пили водку, затем писатель обозвал его знакомого бездельником и ушел в мастерскую. Арсений вышел покурить, а когда вернулся, то папа был уже мертв. Михайлов якобы сказал ему, что Балашов-старший набросился на него, но тот в ходе драки сам задушил его. Такая версия и была принята прокуратурой.

22 апреля 2002 года Новгородский районный суд признал Евгения Михайлова виновным в убийстве Дмитрия Балашова и приговорил его к 14 годам лишения свободы. Арсений Балашов отделался четырьмя годами колонии. Он был признан соучастником: ему вменили укрывательство убийства и угон машины отца.

Однако весной 2003 года приговор Михайлову был пересмотрен в Верховном суде РФ, который принял решение о возобновлении процесса.

4 декабря суд оправдал подсудимого и освободил из-под стражи, но приговор был обжалован стороной обвинения и потерпевшими в коллегии по уголовным делам Новгородского областного суда. 2 июня 2004 июня суд снова признал Михайлова виновным в убийстве, назначив ему 14 лет в ИК строгого режима.

Позже осужденный новгородец сообщил в своей кассационной жалобе, что его дело было сфабриковано. После задержания, по его словам, следователи предложили Михайлову взять все на себя. Якобы ему было обещано, что получит общий режим, и через год-два выйдет условно-досрочно. Обвиняемый также утверждал, что он признался в убийстве в обмен на то, что его оформили свидетелем по двум другим делам об убийстве и грабеже, где Михайлову также могли быть предъявлены серьезные обвинения.

Родственники именитого фольклориста сообщили «Ъ-СПб», что Арсения Балашова уже нет в живых, а Евгений Михайлов, отбыв свой срок, позже снова угодил за решетку: «Выходит (из колонии), несколько месяцев (на свободе), потом грабеж, разбой — и обратно туда же». О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

Примечательно, что супруга писателя Ольга Балашова изначально не поверила, что жестокое убийство мужа было совершено на бытовой почве. В 2010 году в интервью «Новгородским ведомостям» она высказала мнение, что «все произошедшее связано с политикой».

«По версии следствия, убийство было совершено на почве пьяной ссоры, но в крови Балашова не было этанола, да и вообще Балашов к тому времени не общался со своим сыном, так что он просто прийти в гости не мог к своему отцу. Далее. На месте преступления нет отпечатков преступников, получается, что гости тщательно стирали следы? И наконец, в своих показаниях Арсений сказал, что в момент совершения убийства вышел покурить. Уже на балконе он услышал вскрик, и когда он вернулся обратно, все было кончено. Результаты медицинской экспертизы свидетельствуют о том, что человека долго били. То есть версия просто расползается по швам. Сложно поверить в то, что это простое бытовое убийство. Я думаю, что прокуратуре было выгодно закрыть дело, скрыть тех людей, которые за ним стояли. Неугодных людей убирают, замазав в "бытовухе"»,— подчеркнула она.

Спустя еще 15 лет госпожа Балашова в беседе с «Ъ-СПб» снова подтвердила, что стоит на той же позиции: «Я никогда не говорила, что это не они (Арсений Балашов и Евгений Михайлов) убили. Возможно, это было сделано их руками, а голова была другая. Я до сих пор считаю, что дело связано именно с политикой».

Вдова не стала выдвигать предположений, кто именно мог стоять за устранением историка. Схожая точка зрения прозвучала на страницах национал-патриотической газеты «Завтра» (с момента основания в 1990 году до закрытия в ходе событий октября 1993 года называлась «День». В ней публиковался и сам Дмитрий Балашов). Там говорилось, что писатель «прямо обличал власть имущих, в том числе — и новгородского масштаба».

«Самым последним по времени событием, которое он вдохновил и организовал, был провал Г. Э. Бурбулиса (Геннадий Эдуардович, один из ближайших соратников Бориса Ельцина в начале его президентства) на выборах депутатов Государственной думы 1999 года. Балашов в своих выступлениях напомнил избирателям о том, что Бурбулис принимал непосредственное участие в развале СССР, подготовив текст так называемого Беловежского соглашения и приняв непосредственное участие в его подписании и ратификации»,— гласит материал от имени редакции, озаглавленный «Палачи Балашова».

Впрочем, никаких конкретных виновных издание не назначило, ограничившись лишь тем, что Дмитрий Балашов «мог нажить себе врагов где угодно».

Близкие отмечали, что фольклорист Балашов был личностью яркой, неординарной и обладал артистической натурой, да и выглядел весьма отличительно: носил расшитую косоворотку, шаровары с напуском, был обут в смазные сапоги, отпустил бороду «лопаточкой» и такой народный стиль сохранил на всю жизнь.

Дмитрий Михайлович, по воспоминанию художника и искусствоведа Владимира Десятникова, был «свой человек» в деревнях и селах Русского Севера, так как ничем не выделялся среди тамошних мужиков-староверов, чем и заслужил доверие местных. Он высоко ценил взгляды Льва Гумилева на историю, себя считал монархистом.

Любопытно, что писатель и полковник госбезопасности в отставке Аркадий Яровой вспоминал в своих мемуарах «Прощай, КГБ», что серьезные проблемы с законом могли начаться у самого Дмитрия Балашова еще в 1960-е годы: «Самым главным своим "подвигом" считаю то, что, будучи оперуполномоченным и секретарем парткома в КГБ Карелии, я вел дубликат дела оперативной разработки на Дмитрия Балашова, проходившего по так называемому "рязанскому" групповому делу антисоветчиков, и… не отправил его в места не столь отдаленные».

Приписывали молодому историку Балашову «свержение существующего строя» (до восьми лет). Полковник Яровой, по его собственным словам, смог убедить свое руководство, что надо «профилактировать Диму» и на этом поставить точку.

«Как секретарь парткома КГБ я напрямую обратился к первому секретарю обкома КПСС Ивану Ильичу Сенькину. Помнится, я нажимал на Димино детство и воспитание в семье (мать — верующая, реставратор икон, мастер от бога), что Дима чуть ли не единственный в мире специалист по старославянской культуре и что, приобретя одним зэком больше, мы убьем великого ученого. "Пусть живет в четырнадцатом веке!"— согласился все понимающий Сенькин»,— написал отставной спецслужбист.

Андрей Кучеров