Предложения, намеки, закамуфлированные и открытые демарши, которыми обменивается в последние недели Россия с Западом на тему программы НАТО "Партнерство ради мира", все более напоминают базарный торг. Создается впечатление, что речь идет о том случае, когда покупатель, пугающийся то ли цены товара, то ли его качества, покупку делать уже и не собирается, но дабы не оскорблять продавца прямым отказом, бесплодный торг продолжает. Видимо, в НАТО игру приняли: в среду вечером в штаб-квартире блока было объявлено, что "особый статус", которого столь упорно добивается Москва, она получит. Проблему анализирует завотделом международной жизни Ъ ГЕОРГИЙ БОВТ.
Разъяснения о том, что именно Москва понимает под "особостью" отношений с НАТО, очевидно, последуют на следующей неделе, когда Павел Грачев отправится (если, конечно, отправится) в Брюссель. Но если сколь-либо вразумительная концепция у Москвы уже есть, ее теперь придется корректировать. По итогам встречи представителей 16 стран НАТО, позавчера вечером было сообщено, что "в принципе НАТО согласно на особый статус России", учитывая ее ядерный потенциал и огромные размеры. Но от Москвы все еще ждут подписания "Партнерства". А уже затем будет оговорен комплекс проблем, касающихся особой системы отношений России с НАТО. Вчера госдепартамент США обнародовал свое толкование проблемы: "В Брюсселе обсуждают не особые отношения с Россией вообще, а такое практическое преломление "Партнерства", которое удовлетворило бы Россию, желающую иметь особые отношения с НАТО". Формулировка ювелирная! Более детально о специфике этих отношений НАТО пока умалчивает. Но блок уже дал ясно понять: обязательность консультаций с Москвой по вопросам безопасности не означает, что Москва получит право вето на решение этих вопросов. А в отдельном протоколе с Россией (если "особая роль" будет оформлена таковым) не будет никаких секретных от прочих партнеров блока положений.
Это, видимо, последняя попытка Запада спасти ситуацию с "Партнерством" и помочь российской дипломатии выбраться из глупого положения, в которое она сама себя загнала. Ведь известно, что сама идея "Партнерства" родилась (в недрах госдепартамента США) в ответ на недовольство России планами расширения НАТО за счет бывших членов Варшавского договора. Став промежуточным барьером, оно призвано было такую интеграцию затормозить, нивелировав характер кооперации с блоком восточноевропейцев, с одной стороны, и стран бывшего СССР, с другой. В январе МИД России не говорил ни о чем ином, как о "крупной победе российской дипломатии". Программа никого ни к чему не обязывала. Вероятно, теперь в Москве под "особостью" имеют ввиду нечто еще более аморфное.
Плоды "победы" в Москве вкусить не спешат: дату подписания "Партнерства" переносили не раз. Причем все время повторяя что-то об "особой роли" и "сверхдержавности". Словно позабыв, что даже Леонид Ильич подписывал Хельсинкский акт на "общих основаниях", не говоря уже, что в самом НАТО нет деления на "равных" и "более равных, чем другие". Тезисов, которые конкретизировали бы позицию Москвы (кроме напоминания об имеющихся у нее ядерных бомбах), не приводилось. Что касается контраргументов, периодически обкатываемых в Госдуме, — дескать, и дорого это будет, и потребует перехода на западные стандарты вооружений, и поссорит Россию с Китаем — то они отдавали некомпетентностью. Не требовал никто от России выбросить на свалку "Калашниковы" и взять в руки американскую М-16. И объемы финансового участия в "Партнерстве" каждая страна определяет сама. Что же касается третьего тезиса — что руками России Запад будет воздвигать Великую Стену против исламизма и китайской экспансии, то ведь Москве никуда от этих проблем не уйти — и НАТО тут ни при чем — разве добровольно обратиться в ислам и уступить расплодившимся китайцам Сибирь и Дальний Восток.
Но почему-то умалчивалось о других параметрах "Партнерства", признаться в неприятии которых было вроде неловко: оно предполагает взаимную открытость — и военных бюджетов, и программ. Ясно и другое: большинство политиков России испытывает почти генетическую неприязнь к самому слову НАТО, как и вообще к Западу, которая становится тем сильнее, чем моднее (после декабрьских выборов) употреблять к месту и не к месту слова о "великодержавности".
Дискуссии доходят порой до смешного: вчера о НАТО сочли необходимым высказаться академики Леонид Абалкин, Станислав Шаталин и экс-глава КГБ и МВД СССР Вадим Бакатин (все от имени фонда "Реформа"). В их обращении целый набор неприятных для НАТО аргументов: и "экономическое бремя", и угроза "перевооружения России" на все западное, и что НАТО — вообще "рудимент холодной войны", а России надо сосредоточиться на "работе по освобождению мира от ядерной угрозы", и даже то, что интеграция с блоком — препятствие "экономической интеграции" с Западом. Симптоматичным стал и вчерашний демарш Минобороны России: оно теперь решило отсрочить запланированные на июль российско-американские маневры на Тоцком полигоне (Южный Урал). Глава МИД ФРГ Клаус Кинкель по поводу всех этих дискуссий позавчера уже выразил обеспокоенность, что "чувствительность" России, утратившей статус сверхдержавы, резко возросла в условиях продолжающегося поиска "нового лица" на фоне нарастающей националистической риторики. По его мнению — это путь к самоизоляции. А ведающий в партии канцлера Гельмута Коля (ХДС) внешней политикой Карл Ламерс был еще откровеннее: Россия должна уделять больше внимания своей экономике, а не баталиям за право называться сверхдержавой. По его мнению, в Москве еще не решили главный для себя вопрос: хочет Россия быть одним из государств или империей.