Лет эдак пять назад вся прогрессивная печать была занята одноразовыми шприцами: на все лады восхвалялась их польза и оплакивалось их отсутствие в любезном Отечестве. Усердный читатель повременных изданий довольно скоро приучался думать, что именно одноразовые шприцы являют собой ключ к народному здравоохранению: стоит обеспечить их изобилие — и страшный СПИД более не страшен. Никому, правда, при этом не приходило в голову, что медсестра может уколоть одним шприцем пятерых или что существуют и другие способы заразиться СПИДом.
Нечто до неразличимости схожее происходит сегодня на наших глазах с новой конституцией. Рефлексия щедринского персонажа, который никак не мог решить, чего же ему хочется — "то ли конституции, то ли севрюжины с хреном"-- нынче просто смешна. Хрен с ней, с севрюжиной! Конституцию подавай!
И ведь правда: без разумной конституции жить в нынешнем мире, пожалуй, невозможно. Но ведь не только же без нее. А без сносной дорожной сети — возможно? А без современной банковской системы? А с беспомощными силами правопорядка? А со средневековой связью? Однако эти — столь же бесспорные — невозможности почему-то не становятся гвоздями сезона, а про конституцию мы говорим, говорим и говорим.
А вам нужна новая конституция?
И все же: а так ли необходимо принятие именно сегодня новой конституции? Представляется, что долговечная конституция не может приниматься для учреждения того или иного общественного строя, но только для легитимизации уже сложившегося. Нам же покуда легитимизировать вроде бы нечего. А потому какой бы проект мы теперь ни приняли — "румянцевский" ли, "шахраевский" ли, еще какой-нибудь, — через год новая конституция начнет так же обрастать поправками, как нынешняя, а еще через год умные головы справедливо рассудят, что с такой лоскутной конституцией долее жить невозможно. И все начнется сначала. Если уж все-таки принимать конституцию, то совсем иного вида: в ней должны быть узаконены лишь самые основные постулаты, за которые можно поручиться: к будущему году это не устареет и не дискредитируется. В этом смысле она должна быть чем-то вроде сахаровского проекта или "Декларации независимости" Североамериканских Соединенных Штатов. Во всяком случае — по длине.
Пока же необходимость принятия пространной и детализованной конституции объясняется одной из сторон тем, что именно с ее помощью будет обеспечен наиболее эффективный и быстрый переход от якобы существующей парламентской республики к якобы необходимой президентской. Принимается как аксиома, что злокозненная власть Советов невыносимо мешает исполнительной власти, а избавиться от помех последняя может исключительно путем принятия новой конституции. Никак не желая дискутировать по этому поводу, мы хотели бы только ясно понять: невыносимо мешает в чем?
Президент обратился к народу, посулив разворачивание реформ. Ждем: вот пройдет референдум — и тогда... Прошел референдум. Ждем: вот объявят результаты — и тогда... Объявили результаты. Собственно, специалисты предсказали их месяц назад, но теперь то же самое объявили официально. Ждем — чего? И чем этому ожиданию мешают депутаты?
Ответ известен: если бы не их неизбежное противодействие, президент мог бы обнародовать давно заготовленный пакет указов, наконец-то радикализирующих реформу и придающих ей необратимый характер. А что, от новоназначенных, но хорошо знакомых вице-премьеров противодействие ожидается меньшее? Или реформе должен быть необратимо придан именно их характер?
Вот, наконец, дождавшийся результатов президент вновь обращается к народу. Мы узнаем: 20 мая произойдет нечто — по конституционной части. Еще узнаем: инфляцию остановят (правда, тут дата не названа) — прекратят выдавать дотации, которые активно обещали перед референдумом, очевидно как раз перед тем, как остановить инфляцию. Именно этого мы и ждали? Ни стратегии, ни даже концепции реформ президент опять не уточнил. Зато понятно чего ждать дальше — конституции. Слушать все это может быть и не вредно, но уж точно бесполезно.
Все-таки для чего-то она нужна
Правда, есть один аспект, в котором съезд народных депутатов действительно мешает президенту самим фактом своего существования. За время великого противостояния властей одним из основных доводов в диалогах президентской команды с Западом стал тезис об угрозе коммунистического реванша со стороны реакционного парламента. Этот тезис, возможно, сам по себе справедливый, вероятно, не обошелся и без полемических преувеличений. В итоге Запад выучил его намертво. Теперь, после победы на референдуме, Ельцин просто обязан эту жуткую угрозу ликвидировать, иначе западные партнеры его "не поймут". А их понимание по-прежнему весьма существенно для России. Вспомним хотя бы знаменитые $6 млрд стабилизационного фонда...
Но эта проблема не может быть решена только путем разгона парламента, и новая конституция здесь — тоже не ключ к победе. И от парламентских, и от президентских республик (и даже от монархий) кредиторы, перед тем как пойти на новые выдачи, требуют хотя бы определиться с возвратом старых долгов.
Президент и правительство уже продемонстрировали всему миру твердость в стремлении погашать государственные долги — экспортные отрасли поощряются кредитами, собственно экспорт постепенно переходит под государственный контроль, валютные операции российских фирм и банков — тоже, налог на валютные операции предусмотрен, импортные пошлины исправно собираются. Кредиторам придраться не к чему.
Однако теперь президенту, чтобы его не воспринимали как диктатора и душителя свободной рыночной экономики, неплохо бы продемонстрировать и либеральность взглядов. Тем более что Запад отнюдь не с восторгом воспринял недавнюю политическую реанимацию Олега Лобова, который сразу же озаботился "приданием законодательных функций Госплану", и Олега Сосковца — министра из старой союзной обоймы.
Сделать это проще и надежней всего можно, введя в правительство фигуру, которая бы такие взгляды в глазах Запада символизировала. С другой стороны, это должен быть преданный президенту и хорошо проверенный в этой преданности человек. А пока на политическом горизонте только один такой кандидат — Егор Гайдар. Естественно, что прежде всего с ним и начались переговоры.
Ученый либерал при губернаторе
Бывший премьер, уйдя в отставку, не терял хороших отношений с президентом, советником которого он был назначен. Он не позволил себе после ухода в отставку никакой критики президентской команды, а, напротив, активно выступал против действий оппонентов Бориса Ельцина в парламенте. Гайдар прекрасно известен на Западе как сторонник рыночной экономики, а также взглядов МВФ на способы ее внедрения в Россию. Кроме того, пока его команда была у власти, российское правительство, хоть и не выплатило почти ничего из 70-миллиардного долга, но во всяком случае активно вело переговоры о реструктурировании задолженности.
А вопрос о долгах вновь приобретает особую важность как в связи с предстоящим рассмотрением проблемы долгов Лондонским клубом коммерческих банков — кредиторов России, так и с необходимостью перезаключения договора о дальнейшем сотрудничестве России с Международным валютным фондом. Срок предыдущего, заключенного при Егоре Гайдаре, истек 1 января 1993 года, а без нового договора Россия не может рассчитывать на возобновление финансовой помощи ни от международных финансовых организаций, ни от постоянных кредиторов.
Таким образом, Гайдар как никто другой подходит для роли штатного либерала в правительстве — известного на Западе, но малопопулярного в России, что уменьшает риск серьезных конфликтов с патроном.
В принципе может быть несколько вариантов использования нового кандидата в правительство, но — будь то Гайдар или кто-то другой — возможности этой фигуры скорее всего останутся весьма ограниченными.
Во-первых, пришедшая сейчас к власти команда старых соратников президента вряд ли допустит резкую смену в его привязанностях, а во-вторых, немного смысла в том, чтобы серьезно менять расстановку сил в правительстве накануне разборок с парламентом. Хотя последний аргумент может и не иметь особого веса применительно к Ельцину, который, видимо, искренне считает "непредсказуемость" словом комплиментарным.
Где талию делать будем?
Вопрос о том, какой пост будет доверен новому члену правительства, неоднозначен. Можно рассмотреть несколько возможных вариантов.
Первый — назначение министра без портфеля или еще одного вице-премьера, который представляет Россию на переговорах с международными финансовыми организациями, курирует внешнюю политику и внешнеэкономические связи. В этом случае нового члена кабинета можно будет показывать миру, когда это необходимо, и прятать дома, где красивую одежду, как известно, не носят.
Другие варианты предполагают, что перестановки в правительстве все же произойдут, есть и кандидаты на уход или передвижение на высших постах. В качестве одного из них называют, например, Владимира Шумейко, который курирует, в частности, развитие предпринимательства, но, в общем, не будет нести ответственности и в случае, если оно как-то само по себе закончится. В пользу того варианта, что ответственным за этот участок может быть назначен Егор Гайдар, говорят два обстоятельства — слава Гайдара-прорыночника и то, что иностранные кредиты, во всяком случае от Мирового банка и МВФ, с большей охотой даются на развитие частного сектора, чем на поддержание государственной экономики.
Не исключено, что Гайдар получит и весьма ответственный пост — министра финансов. Нынешний министр, Борис Федоров, сейчас явно пытается сместить председателя Центробанка Виктора Геращенко и, если ему это удастся, похоже, не прочь занять его место. У этой версии тоже есть свои "за": Егор Гайдар может и впрямь побороться за сокращение дефицита бюджета до 5% ВНП, обещанное им в Меморандуме для Международного валютного фонда, что Борису Федорову делать как-то недосуг. Есть и свои "против": смещение Геращенко без ведома парламента антиконституционно (пока), а парламент может и заартачиться. Кроме того, Геращенко — известный патерналист, а это в русле нынешних правительственных заявлений. К тому же последняя встреча президента и председателя Банка России прошла вполне дружественно, после чего слухов об отставке Геращенко явно поубавилось.
Впрочем, нельзя исключать и того, что парламент и президент договорятся о его отставке. Однако взамен Ельцину придется пожертвовать кем-то из "своих". С учетом того, что единственным вызывающе активным при исполнении своих прямых обязанностей членом кабинета является Анатолий Чубайс, не исключено, что речь пойдет именно о нем... Единственное, что сейчас представляется совершенно очевидным — это экономическая бесполезность, а то и явная вредность циклических кадровых перестановок.
НИКИТА Ъ-КИРИЧЕНКО, АЛЕКСАНДР Ъ-НИКОЛАЕВ, МАРИНА Ъ-ШПАГИНА