«Никакие крупные эскалации не могут считаться полностью управляемыми»

Израиль начал бомбить Иран на фоне продолжавшихся ирано-американских переговоров по ядерной тематике, в результате которых США надеялись выйти на «хорошую сделку». Но несмотря на то, что израильтяне, по словам Дональда Трампа, ликвидировали всех иранских переговорщиков, президент США назвал их операцию «отличной». О роли США в этом конфликте корреспондент “Ъ” Елена Черненко расспросила директора Института международных исследований (ИМИ) МГИМО Максима Сучкова, который на момент интервью находился на конференции в Тегеране.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— США происходящее выгодно или они пляшут под израильскую дудку?

— Когда Трамп вернулся в Белый дом, у многих были опасения, что США будут благоприятствовать Израилю по всем значимым для того вопросам, включая Газу и Иран. Первые месяцы действия администрации как будто опровергали эти опасения: Трамп давил на (премьер-министра Израиля Биньямина.— “Ъ”) Нетаньяху в стремлении быстро урегулировать кризис в Газе, не поехал в Израиль во время своего ближневосточного турне, возобновил переговоры с иранцами в Омане. Но затем все ожидаемо увязло в деталях: обнаружилось, что ни Нетаньяху не желает все спускать на тормозах, не получив желаемого, ни иранцы не готовы поступиться своими интересами безопасности в угоду американцам, даже если те пришли с «пряником» в виде санкционного послабления.

В отсутствие быстрых результатов американцы решили напомнить Ирану, что в его отношении возможны не только «мир», но и «меч».

Трамп стал олицетворением первого, Нетаньяху — второго.

— Какими проблемами чреват такой подход?

— Во-первых, никакие крупные эскалации не могут считаться полностью управляемыми, даже если задумываются таковыми.

Израиль начал с высокой ступени этой эскалации, ликвидировав ключевые фигуры в военном командовании и ведущих ученых-ядерщиков, участвовавших в переговорах. Ответить символически, как это было в прошлом году, Иран себе позволить не может. Это не только вопрос репутации и имиджа, но и вопрос выживаемости политического режима Ирана.

Сама ядерная программа — один из экзистенциальных элементов иранского государства в его нынешнем виде.

И пусть Иран не обладает возможностями «дотянуться» до аналогичных фигур в Израиле, он способен причинить серьезный урон противнику. Это, в свою очередь, заставляет уже Нетаньяху взвинчивать градус противостояния. В этих гонках на эскалацию дойти до финиша можно быстро, вот только главным «призом» может стать крупная война.

Таким образом, начальное намерение ослабить переговорную позицию Ирана может обернуться более серьезными последствиями. Что для Трампа игра в эскалацию, для Нетаньяху — возможность устранить ключевую в его представлении угрозу для Израиля — иранский режим.

С этим связано и второе потенциальное осложнение. Степень готовности самого Нетаньяху принять сделку с Ираном, о которой говорит Трамп. Есть мнение, что администрация США в целом готова к возвращению к тем модальностям иранской сделки, из которой Трамп вышел в свой первый срок. Однако как тогда, так и сейчас не похоже, чтобы Нетаньяху был готов принять и этот вариант: ни один американский президент не сумел разубедить его в том, что ядерная сделка не дает возможность Ирану изготовить бомбу и в целом окрепнуть.

И если вы смотрите на эти «подводные камни» и в целом на ситуацию из Тегерана, кажется, что вам просто предлагают принять «капитуляцию», на что иранцы не согласны.

— Может, все это изначально было планом США? Ведь Трамп дал Ирану 60 дней для выхода на сделку, а Израиль начал бомбить на 61 день?

— Наверняка идея использовать Израиль как орудие принуждения возникла не вчера.

В моем представлении эта идея плохо стыкуется с намерением Трампа не начинать крупных войн по той причине, что в этой партии Израиль не ограничивает себя ролью «стенобитного орудия» Америки.

Это полноценный субъект со своими интересами, видением ситуации и ожидаемым исходом конфликта — каждая из этих частей в чем-то не совпадает с американской. Надеяться в такой ситуации пройти «между струйками» большого конфликта и при этом получить желаемое — рискованный подход.

— Неужели в администрации США нет понимания, что все это делает распространение ядерного оружия еще более вероятным, причем не только в случае Ирана? Или там о таком не задумываются?

— Мне кажется, что эта администрация не думает о проблеме нераспространения в таком ключе. Важнее, чтобы ядерного оружия не было у «плохих парней» (то есть в их понимании у Ирана) здесь и сейчас.

— Мы видим, что некоторые влиятельные трамписты (как Такер Карлсон) все же критикуют Трампа за поддержку операции Израиля. Это свидетельство надвигающегося раскола?

— Карлсон — один из ярких сторонников более сдержанного подхода во внешней политике, так называемых restrainers. Представители этого крыла пытаются убедить другие более воинственные сегменты администрации, что это война Израиля и США не нужно в это вовлекаться.

Проблема в том, что, как и на Украине, США уже вовлечены в эту историю: фактически помогая одной стороне, сложно заставить оппонента поверить в то, что ты остаешься «над схваткой». Продавать «нейтральность» слишком долго не получается.

В мире почти не осталось двусторонних конфликтов, и обмен ударами между Израилем и Ираном тоже таковым не является.

Так что опасения Карлсона и других «умеренных» имеют под собой основания, и в этой части они расходятся с остатками крыла неоконов. Но мы это наблюдали и на примере других сюжетов, когда в отставку был отправлен один такой «ястреб» Майк Уолц.

— Каким может быть развитие событий, если эскалация продолжится и Иран, как он неоднократно предупреждал, ударит по американским базам в регионе?

— Это сильно зависит от того, какого рода будут эти удары, насколько эти базы задействованы в ударах по самому Ирану или помогают Израилю отбивать атаки Ирана и насколько масштаб повреждений и количество пострадавших позволят США «сохранить лицо» или потребуют более серьезного ответа. Прошлые удары Ирана по базам США такую возможность американцам оставляли, но нынешняя ситуация задает весьма высокий тон эскалации. С каждой новой атакой стороны суживают для себя и оппонента коридор ненасильственных мер воздействия друг на друга.

— Дональд Трамп заявил, что просил Владимира Путина помочь договориться с Ираном. Вы думаете, это было для отвода глаз или он правда рассчитывал на давление со стороны России?

— Тот факт, что Иран фигурирует в двух последних беседах президентов, говорит о том, что эта тема вернулась в повестку двусторонних отношений. Это хорошо и правильно — Россия была и остается ключевым игроком в теме СВПД (Совместного всеобъемлющего плана действий, то есть иранской ядерной сделки.— “Ъ”). При этом Россия не намерена растрачивать наработанный капитал отношений с Ираном, чтобы склонять его к выгодным только США решениям. Это должен быть взаимный процесс, и позиция России максимально взвешенная: решительно осудив удары по Ирану, Москва считает конструктивным вернуться к переговорному процессу.