В минувший понедельник газета Le Figaro опубликовала интервью с Борисом Ельциным, в котором президент предстает с малоизвестной для российского читателя стороны: как на редкость чувствительный и ранимый человек, власть для которого — тяжкое бремя. Несмотря на это, Ельцин твердо уверен в том, что останется на своем посту по крайней мере до июня 1996 года. Интервью комментирует политический обозреватель Ъ ВЕРОНИКА Ъ-КУЦЫЛЛО.
В интервью французской газете Борис Ельцин утверждает, что держит "власть в своих руках, и крепче, чем до переворота". Борис Ельцин ничего не боится — ни смерти, ни номенклатуры: "Пришло их время бояться".
Эти высказывания вполне укладываются в создавшийся в России имидж президента как "крутого мужика". Однако уже отвечая на следующий вопрос, Борис Ельцин признается, что он — человек очень чувствительный, "все несправедливые обвинения" воспринимающий с искренней болью: "Во время заседаний Верховного Совета надо мной буквально издевались. Даже моя мать не могла этого вынести. Это убило ее. Теперь вы понимаете, как я страдал".
Неудивительно, что почти половина интервью посвящена созданию образа "президента с человеческим лицом". Процесс отказа от стиля "русского медведя" начался с издания книги Ельцина "На острие бритвы" (в русском переводе... пардон, издании — "Записки президента") и теперь продолжается почти во всех западных интервью главы государства.
Однако новый образ пока создается только для заграницы — видимо, внутри России, несмотря на отсутствие Верховного Совета, слишком сильно "очеловечиваться" еще рано. Здесь президент остается твердым: до 1996 года страну будет возглавлять он. Главной же опасностью для России Ельцин, не совершивший, по его словам, ни одной стратегической ошибки, а только тактические, считает не коммунистов, Жириновского и неофашизм, а будущего президента: "Все зависит от того, как он себя поведет". Опасность усугубляется тем, что, по мнению Ельцина, на этот пост до сих пор нет подходящего кандидата.
Судя по этим высказываниям, пока Борис Ельцин не слишком высоко оценивает те демократические институты России, созданию которых были посвящены последние три года его жизни. Принято считать, что в условиях демократии поведение любого человека должно быть обусловлено рамками, в которые его ставит общество. И нового президента выбирает само общество, а не предыдущий президент, сколь бы самоотверженно он не искал себе преемника. Впрочем, в России традиции все больше возрождаются, и, кто знает, может быть, за пару лет, оставшихся до выборов, принцип наследственности власти будет узаконен.
А пока Борис Ельцин, иллюстрируя успехи российской экономической реформы, с гордостью может сообщать французам, что продающийся в российских магазинах киви — фрукт южный. Несознательные иностранцы, правда, выражают сомнение — в том смысле, что одним киви сыт не будешь...